Кто стоял за декабристами

Каково было Николаю Павловичу неожиданно узнать, что и сам он, и все его близкие находятся на пороховой бочке? И не только они, но и все государство! Требовалось действовать. Немедленно. То есть становиться царем. Спасать страну, спасать самодержавие, династию, собственную семью. И для этого требовалось принять на себя обязанности, от которых он так долго уклонялся. Как ни парадоксально, сделать свой выбор и занять трон Николая подтолкнули революционеры…

Впрочем, можно сказать и иначе. Сам Господь вел его к престолу. Не брата Константина, имевшего на это больше юридических прав, а его. По словам преподобного батюшки Серафима Саровского, он стал «богоизбранным» царем.

ГЛАВА 13. ПЕРВЫЙ РАУНД. «СЕВЕРНОЕ ОБЩЕСТВО»

12 декабря, сразу после полученных известий о заговоре, Николай Павлович первым делом вызвал самых доверенных вельмож – и, как он считал, самых информированных. Милорадовича и Голицына. Довел до них доклад Дибича. Посоветовавшись, решили арестовать революционеров, названных в донесении. Начали наводить справки, и оказалось: почти никого из них в Петербурге нет. Они числятся в отпусках. Это вроде бы подтверждало версию Дибича, что столичные заговорщики съезжаются на совещания с «южанами» для совместных действий. Но было ясно: в Петербурге у них есть и другие сообщники. Милорадович торжественно пообещал поднять на ноги силы полиции, найти их.

И в этот же день, уже в обед, из Варшавы вернулся фельдъегерь Белоусов. Привез подтверждение Константина об отказе от власти, «благословение старшего брата» на царствование. Но приехать в Петербург он наотрез отказывался. Насчет официального акта отговаривался, что он не царь, неправильно принесенной ему присяги не принял, поэтому и отрекаться от престола ему неправомочно. Ссылался, что по данному вопросу официальный акт уже существует – Манифест Александра I, вот его и надо обнародовать.

Николай Павлович снова отправился к матери. Обсудил с ней положение. Причем выяснилось, что о существовании заговора Мария Федоровна уже узнала, даже раньше сына. Накануне в столицу приехал из своих имений Аракчеев. Появиться перед Николаем, который не являлся императором и сам еще не признавал себя таковым, возгордившийся вельможа не счел нужным. Навестил только императрицу-мать, сообщив известные ему сведения о тайных обществах.

Для великого князя решение теперь оставалось единственное. Официально принимать царскую власть. Хотя упрямство Константина добавило сложностей. Фельдъегерь Белоусов ехал из Варшавы другой дорогой, не через Прибалтику, а через Брест. Поэтому третий брат, Михаил, не знал об ответе Константина, так и сидел на станции Неннале. Ему послали повеление срочно возвращаться в Петербург – пусть хотя бы засвидетельствует отказ Константина Павловича. А Николай вызвал Милорадовича, Голицына, распорядился составлять Манифест о своем восшествии на престол. Великий князь сам продиктовал основные тезисы, объясняя случившуюся путаницу с наследованием. Редакцию документа он хотел предложить одному из лучших литераторов, Карамзину. Но Голицын и Милорадович настояли передать работу Сперанскому – лучшему специалисту по составлению государственных и юридических актов.

Заседание Государственного совета Николай назначил на следующий день, 13 декабря в восемь часов вечера. Рассчитал, что к этому времени успеет приехать брат Михаил. На заседании должны были зачитать Манифест. Его обнародование и присягу назначили на 14 декабря. Об этом известили председателя Государственного совета Лопухина, митрополита Санкт-Петербургского Серафима, командующего Гвардейским корпусом генерала Войнова. Для остальных перемену в верховной власти пока требовалось держать в тайне. Однако тайны-то просачивались. В «Северном обществе» о них узнали практически мгновенно.

В этот же вечер, 12 декабря, Николаю Павловичу передали пакет от начальника гвардейской пехоты Бистрома. В нем было письмо «в собственные руки» великого князя от поручика Лейб-гвардии Егерского полка Якова Ростовцева. Он сообщил о высказываниях своего сослуживца, что нельзя допустить присяги Николаю. Что сегодня, 12 декабря, поручик застал у этого сослуживца два десятка офицеров из разных полков, которые говорили шепотом и при его появлении замолчали. Ростовцев предупреждал Николая – уже распространился слух об отказе Константина от престола, «противу Вас должно таиться возмущение, оно вспыхнет при второй присяге» и может обрушить в катастрофу всю Россию. При этом офицер излагал неожиданную просьбу: «Для Вашей собственной славы погодите царствовать».