Кто теперь ненормальный? Автобиография

Наступило время наших постоянных выступлений в пабах, я понял, что не только наша группа вполне хороша, но и я делал определённый прогресс. Это придавало уверенности. Характер также претерпел большие перемены. Я никогда не был особенно застенчив, но, вдобавок, становился напористым и энергичным. Появилась нетерпимость при неправильном поведении других. Вы можете сказать, это развязность и грубость - нет. Я чувствовал комфортно в той жизненной нише, которую обнаружил сам. Никогда не беспокоился, когда друзья сближались с криминальными делами. Я был близок к участникам группы, но когда мне что-то не нравилось, проводил время со своей гитарой.

Выходы во внешнюю среду ограничивались клубами и танцами. Иногда, по субботним вечерам, когда случался свободный выходной и родители шли в паб, приходили несколько друзей. Как большинство подростков, открывших алкоголь, мы начали влетать в истории. Пара пирушек проходила дома, но желание не расстраивать родителей оберегало от чрезмерности. Если собрание случалось в чужом доме, события разворачивались по-другому. Я помню первый раз, когда действительно напился. Мне было около четырнадцати. Выпита бутылка пива или портера, но перед этим весь вечер пил ром с соком черной смородины, очень популярный напиток в 60-е годы. Мне нравился этот вкус и выпивая баночку мне казалось, что появляется соответствующая манера поведения, как у известного артиста. После мне стало плохо, к счастью, это был дом товарища и его родители отсутствовали. Я помню кружение комнаты и падение на пол.

Другая провокация – девушки. Я дружил с двумя-тремя в средней школе. Они действительно являлись только подружками, которых можно встретить в молодежном клубе или пригласить в конце недели в кино. Серьёзное увлечение испытано только к одной девушке из моего класса. Её звали Кристина Уолкер. Это первая настоящая любовь. Я действительно полюбил, никаких сомнений. Она была прекрасна, высокая соблазнительная блондинка. Все в школе обращали на неё внимание. Я не помню, каким образом присоединился к общему течению, ведь она встречалась с парнями на пару лет старше меня. Я говорил с ней несколько раз, встречаясь в клубах. Она была непрофессиональной танцовщицей и выступала в рабочих клубах, где и мы, там то и приходилось сталкиваться. Припоминаю жуткое чувство ревности, когда парни подруливали к ней. Мы закончили школу в одно и тоже время, и разошлись в разные стороны. Это разбило моё сердце. Она разбила его. Она была первой, кто сделал это.

По вечерам, когда мы не выступали, я ходил посмотреть на другие группы. Наиболее часто это случались The Redcaps, в которых поигрывал мой школьный товарищ Рой Браун. Мы хорошо ладили. С двумя другими, более старшими участниками-близнецами Миком и Дейвом Уокерами - прекрасными музыкантами - я также общался накоротке. Эти ребята уже чесали большие танцполы и хороший совет оказывался своевременным и полезным. Начался Ливерпульский «взрыв» и они играли вещи наподобие The Beatles, Gerry and The Pacemakers. Эта особенность привлекала внимание, тем более, что их гитарист оказался моих лет. Невозможно было поверить, что мой одноклассник уже достиг таких успехов. Прямой удар по самолюбию. Совсем не думалось, что когда-нибудь я буду успешней, или даже вообще стану профессионалом. Не виделось будущего за рамками местной сцены.

В Уолсалле было два музыкальных местечка: купальни Блоксвича и Городской Зал. Более солидные группы играли в Городском Зале, хотя множество других, ставших впоследствии знаменитыми, играли именно в купальнях. Я видел Shane Fenton и The Fentones, прежде чем Shane стал Alvin Stardust. В это же время выступали Screaming Lord Sutch & His Savages. Множество прекрасных музыкантов прошло через эту группу, таких как Ричи Блекмор (Ritchie Blackmore), позже участник Dеер Purple. Screaming Lord Sutch оказали на меня большое влияние. Когда я смотрел на них, думал, какой волнующей может быть жизнь музыкантов. A мы продолжали играть по молодежным клубам. Но я знал, с хорошим оборудованием, в хорошем зале, мы могли выступать не менее успешно.

Другим артистом, оказавшим на меня сильное влияние, являлся Джо Браун. Теперь-то он считается артистом средней линии, но тогда он был мощный рок-н-ролльщик. Гитарные партии были очень выразительными, и я тратил недели, пытаясь скопировать его стиль игры. И в эти дни начинающие пытаются играть, как Хенк Марвин, который делал отражающийся звук, как разнузданный Джо Браун или Мик Грин из Johnny Кidd и The Pirates. Так обозначилось два пути. Я часто исполнял вещи Клифа и The Shadows, которые наша аудитория желала услышать, но моей страстью был чувственный ритм-н-блюз.