Кто ты, Эрна?

— Ну даёшь! — он улыбнулся. — Вот ты молоток! — он опасливо посмотрел на молоток. — Но не отвлекай. Про этого дьявола. Короче, после утреннего катания идём с Лёхой и Владом домой в обход. А то я ж под лёд провалился. И мы этот пруд обходим стороной.

— Да ладно провалился, — говорю. — Там стражник у плывунов специально лунки буравит. Лёд крепкий. Морозы-то какие.

— Да. Не провалился, — согласился Артём. — Но мы от греха подальше эти пруды стали обходить. Лёха и Влад стали опасаться за моё психическое здоровье. Я же им сказал, что сидел на льду рыбак. А они его не видели. И Босхан не видел.

— Стражников не все видят. И проводников.

— Но я не мог им это объяснить. Но это неважно, точнее — важно. В общем, на следующий день, после того, как я под лёд провалился, то есть сегодня, мы обходили пруды. Мы втроём не пошли в школу, Босхан нас освободил, якобы заливать каток. На самом деле, чтобы мы по хорошему льду покатались, опробовали. Мы сначала побегали, покатались чуток. И пошли по домам, в обход, не мимо прудов, — Артём явно заговаривался, но я молчала, слушала внимательно, пытаясь выудить рацзерно. — Идём по улице и смотрим: Дэн. Тоже, значит, не в школе. Странно, однако, — решили мы.

— Дэн?

— Это мой друг бывший, а теперь враг. Если ты на концерте была, он «Эх, яблочко!» танцевал вместо меня.

— Фу! — сказала я. — А я смотрю сейчас: знакомый длинный такой рядом с моим отчимом.

— А как ты его узнала?

— Дэна? Я в конце его признала.

— Нет, отчима. Он же в теле отца Дэна.

— Он ногами шмурыгал.

Артём улыбнулся.

— Да, да. — начала я доказывать горячо. Папа в теле отчима. А движения у него — не отчима, свои.

— Странно, — рассмеялся он. — Другая должна быть только душа.

— Они же не души, а тени! — возмутилась я. — Они движения не забывают.

— Всё, всё. — он сделал движение рукой, типа: ниже, на полтона ниже, как дирижёр. Наверное, у этого жирного Гришани научился. — Дэн, короче, идёт. А гололёд же. Влад бросает на землю, то есть на снег, бутылку с водой, он воду пил после из бутылки, у Босхана взял из раздевалки, ну, знаешь, маленькую такую бутылку. По двадцать рублей.

— Да знаю.

— Влад не допил, бросил эту бутылку и пнул. И бутылка вверх по дороге покатилась, и так, знаешь, уверено по снежку, ударилась о ноги Дэна и обратно вниз к нам покатилась.

— А зачем пинать бутылку, зачем бросать?

— Ради прикола. Ты слушай, что дальше было. Дэн повернулся, посмотрел на нас. А мы ржём. Он дальше идёт. Тогда Лёха пнул бутылку. И снова она в ноги Дэну впечаталась и к нам вниз откатилась. Утоптанная дорога-то.

— Да. Утоптанная. Я тоже по такой утоптанной сегодня шла. Чуть не убилась.

Но Артём меня слушал, он продолжал:

— Тогда бутылку пнул я. Теперь я понимаю, что Дэн только этого и ждал, он схватил бутылку и швырнул её на проезжую часть. Попал в машину, она ехала. И тут же притормозила. И оттуда вышли трое. Дэнов отец, то есть твой отчим, брат моего репетитора и он…

— Отчим брат репетитора? — я не поняла кто кто. Я вообще тормоз по жизни, сразу много инфы не воспринимаю.

— Да нет, — взбесился Артём, схватился за скулу, выдохнул, спокойно стал объяснять. — Вышли трое. Отец Дэна, в котором тень твоего отчима. Дальше летом у меня была репетитор по английскому, Марья Михайловна, знаешь?

— Да все её знают. Она лучший репетитор в городе.

— Да. А у неё есть брат. Она с ним разъезжается. Как раз в этом доме квартиру себе купила. Этот её брат отца трясёт. Отец у них генерал.

— Как трясёт?

— Деньги требует, пенсию. Ведёт, короче, аморальный образ жизни. Вот он ещё.

— Кудрявый с помпоном — брат этой учительницы английского? — я обалдела.

— Ну да. Смотрю, всё теперь уяснила.

— Да. Он и ко мне сегодня привязался.

— Ну понятно. Ты же их проблема, папа твой — главный их враг.

— Нет, папа не главный. Он просто нарушил все закономерности. Я же тебе объясняла.

— Вот. Этот кудрявый вышел, отец Дэна, то есть твой отчим, и сам он, дьявол. Вышел. Сапоги у него с инкрустацией, на солнце переливаются, пока до тротуара шёл, шпоры звенели.

Идут втроём нас. Влад с Лёхой напряглись. Мы же хотели просто поиздеваться над Дэном. А тут — охрана с ним. Но у нас коньки. Мы коньки быстро из сумки достали, чехлы сняли. Влад так и скомандовал: ребя, достаём коньки. Ну и помахали мы коньками. И, главное, то, Лора…

— Что? — мне было так приятно, что он называет меня Лорой…

— Босхан нам сказал: коньки не оставлять. Мы хотели их в раздевалке оставить. Так мы ещё с ним пособачились из-за этого. А Босхана уже, наверное, плывуны предупредили, как могут события развернуться. В общем, короче, мы, такие, с коньками, руки в них как в боксёрские перчатки засунули, и так двигаемся, оброняемся, в общем, всё по правилам. Они на нас не полезли. Сели в машину вместе с Дэном. Дьявол-то молчал, а кудрявый и особенно Дэн запугивать стали: да мы, да мы с вами, разберёмся. Мы их на смех подняли и забили стрелку на катке. Тогда дьявол галантно приподнял шляпу, — Артём сделал театральный жест, как бы приподнимая шляпу.

— Он в шляпе был? — я удивилась.

— Да уж. Был. Он есть! И он силён.