Кто ты, Эрна?

— Да ну, — гость спокойно сложил крылья. — Сейчас и злодеев то не осталось, так выполняют мои советы. И вообще, что это за посыл — уничтожать! Даже я не так прямолинеен. Ты же будешь уничтожать, пусть плохих, по твоему выражению, но всё равно уничтожить. Ты, святоша, и уничтожать? Такого не было со времён сотворения мира.

— Но этим я спасу остальных и ослаблю тебя. Конечный мир живых будет всё более крепок, он всё меньше будет подвластен твоим нашёптываниям и советам, в итоге я доберусь и до тебя.

— Это утопия, дорогой мой, как говорят в их конечном мирке, который когда-то был твоим. Это не воплотить. Но если ты тронешь мироустройство…

— Я его уже тронул.

— Значит, мы воюем. Я долго терпел, я не противился, когда ты забирал у меня моих неживых.

— Ещё бы ты противился. Ты был рад сплавить их подальше, ведь тебе насаждали эти причитания родственников, эта тоска, вот ты и отдавал.

— Да, — гость гремел, король вынужден был вспорхнуть. — Да. Я не понял, во что это выльется. — начала прибывать вода, король пополз ужом, а гость гремел, руша пространство силой злобы и несогласия, силой войны: — Да, эти самоубийцы меня доставали, выражаясь языком конечного мира. Да, я не верил, что могущественнее меня можешь стать ты, которого я уничтожил.

— Придётся поверить.

— Вера не по моей части, — гость пропал, ещё какое-то время долетал до короля его голос, внедрялась в короля мысль гостя: — Тогда я объявляю тебе войну. Я не позволю уничтожать несущих мои ценности в конечном мире.

Но король ухмылялся, он знал, что он силён. Он может быть ужом-шахматкой и заглатывать рыбу, он может быть птицей-шахматкой и прославлять красоту, добро и искусство. Его символ — белая и чёрная клетка, даже не клетка, а ромб. Нельзя быть хорошим для всех. Добро должно быть с кулаками — как говорят на разный лад все народы в конечном мире. Король решил перестроить мироустройство, пусть даже для этого придётся стать злом, новым злом. Король решил насаждать искусство, которое облагораживает, и карать тех, кто мешает жить и творить остальным. Живи и не мешай жить другим — этот девиз был когда-то девизом его королевства радости и почти сказки, королевство в итоге, уничтожившее его. Плывуны же, не смотря на развитие и все преобразования, — королевство вечной печали. Каждый проступок в конечном мире должен возыметь кару в этом же конечном мире. Это сильно ослабит злодеяния врага. Плывуны донесут до людей эту новую истину, эту догму, они научат людей добродетелям. Король сомневался — ведь добродетель нельзя навязать в отличие от того же зла. Да и не станет ли он сам тогда злом, как утверждает гость? Нет! Высшие силы, те, что создали Плывуны, не допустят этого. Это будет что-то абсолютно новое, неизведанное, и королю выпало заняться переустройством.

Часть первая, рассказанная Щеголем Сдвиги по разным фазам

Глава первая Подвижки грунта

Город наш А — южный. Конкретнее не напишу. У классиков — город N, латиницей. А у меня А — хоть латиницей, хоть русятницей — всё едино.

Ну так вот. Город наш большой. Не Москва, не Питер, но большой.

Центр города — холм. На холме — старый город, осаду держал в стародавние времена от татаро-монгол. Татары до сих пор с нами — по внешности горожан сужу. А монголов что-то не видать. Татаро-монголы крепко у нас обосновались лет так шестьсот назад, может семьсот, надо погуглить. В Москву только за данью наезжали, а у нас тусили, то есть жили, я хотел сказать. Юг на то и юг. Степи, степи — пространства.

В девятнадцатом веке вокруг холма строительство началось. Улицы мостили, рынки, там, разные. Рыбный рынок — обязательно, как же без него. В двадцати километрах от нас река, приличная такая река, тоже А её назовём. Ну понятно река — приток реки В, а река В в море К впадает — как поётся в одной старинной песне. Ну и вот от старого города, который на холме, во все стороны лучи проведём, как из центра. И вот по лучам этим всё дальше и дальше застройка, строительство жилищное. Понятное дело, луч самый северный, то есть реально прямиком на север идёт дорога, на этом луче — кладбище, поэтому его особо не застраивают. Кому нужен вид из окна на кладбище? Только каким-нибудь отморозкам. Кладбище когда-то, с самого начала, за чертой города стояло. Я как представлю, что древние наши предки на телегах туда своих покойников везли по бездорожью, на колёсах без шин — тряска, мне прям плохо становится, мутит. Прям внутренностями эту тряску чувствую. Далековато по тем временам от города хоронили. Чумы, что ли, боялись, не знаю.

Южная часть города, где я живу, — район развлечений и увлечений, секций, спортклубов, магазинов. Юг — для тех, у кого деньги есть. Север — рабочие районы.

В городе у нас жить вполне себе реал. К нам многие приезжают оттуда, где жить вообще несносно. Ну, там, работы нет, шнырики буянят, алкаши-наркоманы. У нас тоже буянят, но по ночам и в специально отведённых местах, районах. В целом город спокойный, полиции много, следят.