Кто в армии служил, тот в цирке не смеется

— Тогда всё! На сегодня разговор закончен, собирай вещи и завтра поедешь на «точку». А то эти крысы тыловые тебя здесь сожрут. Не любят они тех, кто «оттуда» вернулся, а сами и живыми хотят остаться, и медальку заработать. Перекрутят на котлеты и сожрут без хрена. Это мы сами проходили, как говорится, плавали, знаем!

На другой день вечером Белозёров уже ехал в поезде, увозящем его ещё дальше на север, к самой границе в посёлок Лоустари. С поезда его никто не встречал, он сам с трудом разыскал роту связи, затерявшуюся среди многочисленных воинских подразделений, расположенных в том районе.

Потом его и дежурную смену караульного взвода посадили в ГТТ — здоровенную зелёную металлическую банку на гусеничном ходу и повезли ещё дальше, куда-то ближе к норвежской границе, мимо бесчисленных голых сопок, поросших мелким кустарником и травой. Разговаривать, сидя внутри этого монстра, было совершенно невозможно, поскольку камни, попадавшие по ходу движения в гусеницы, получив соответствующее ускорение, со страшным грохотом бились о металлическое чрево машины. Двести километров Белозёров проехал в полном молчании, под непрекращающийся аккомпанемент камней, и понял, почему танкисты носят такие замечательные шлемы с переговорными устройствами. В довершение всего машину так трясло на дороге, что можно представить, каково пришлось Белозёрову на маршруте, учитывая то обстоятельство, что его укачивало даже в городском автобусе.

Из дверей зелёного железного «птеродактиля» выпал совершенно зелёный человек с лицом того же цвета, что и его форменная одежда. Выскочив, он метнулся к ближайшим кустам, где и оставил весь свой незатейливый завтрак. Встречающие их люди первое время даже не могли понять, где у вновь прибывшего зад, а где перёд. Ориентироваться приходилось только по пилотке, у которой спереди была небольшая красная звёздочка. Но, как говорится, нет худа без добра. И поговорка «клин клином вышибают» полностью подтвердилась. После этой поездки в железном монстре в организме Белозёрова что-то перевернулось: в дальнейшей жизни он летал, плавал, путешествовал на всех видах транспорта без каких-либо осложнений.

Не доезжая с полкилометра до конечного пункта, машина вдруг резко затормозила и встала. Обождав пару минут, Белозёров выбрался из ГТТ наружу, чтобы немного «хватануть» свежего воздуха и хоть чуть-чуть прийти в норму. Возле машины уже стоял прапорщик, который в хвост и в гриву материл бойца — водителя «боевого птеродактиля»:

— Егоров, милый, ты уже два года здесь ездишь и каждый раз одно и то же. Мать твою так! Ну сколько это будет продолжаться? Ты же хороший водитель, а капризничаешь. Я приказываю! Мать!..

— Я же сказал, можете меня убить, я здесь не поеду! — кричит из открытого люка Егоров. — Мне скоро домой, меня невеста ждёт и мама! Посмотрите, какая погода прекрасная, воздух какой чудный, листья жёлтые, красные, грибы кругом, ягодки… А вы хотите, чтобы я лежал в этом железном гробу, да ещё весь мокрый! Дайте пистолет, я уж лучше сам застрелюсь, тем более что я и плавать-то не умею, всё равно утону, даже если и смогу выбраться из этого «ящика»!

Белозёров посмотрел на дорогу. ГТТ стоял возле небольшого, очень узкого деревянного мостика, перекинутого через достаточно бурный и широкий ручей. Коричневая вода с шумом разбивалась о большие камни, закручиваясь в белые буруны и уносясь вниз по течению, дёргая по ходу своего движения ветки деревьев, опущенные в воду. От этого создавалось впечатление, что деревья живые и пришли к ручью на рыбалку с близлежащих голых сопок, оставив там своих редких собратьев как часовых.

— Вылезай, на хрен! — орёт прапорщик и садится в кабину машины на место водителя. — Все из машины вон!

Пока все солдаты вылезают из машины, он приноравливается к педалям и рычагам управления «птеродактиля». Видно, что он заметно побледнел, на лбу выступили предательские бисеринки пота. Потом, боязливо оглянувшись по сторонам, прапорщик быстро крестится и тихо говорит: «Господи спаси!», после чего медленно трогает машину и рывками приближается к мосту. Все замирают в ожидании и внимательно смотрят на приближающийся к мостику «железный гроб», готовый к захоронению, или, лучше сказать, к утоплению. Машина заезжает на мост, который начинает противно скрипеть, но всё-таки выдерживает её вес и милостиво пропускает на другой берег. Уф!!! Груз с души. Все начинают радостно галдеть, кроме водителя Егорова. Он разочарованно смотрит на ненавистный ему ГТТ, видимо, в мыслях уготовив ему совершенно другой конец и полагая, что этим он сразу решит все свои проблемы.

Но мост пройден, все рассаживаются по своим местам, и уже повеселевший прапорщик с бравым видом смотрит на солдат и даже пытается по-армейски шутить:

— Ну что, бойцы? Бог не выдал! Значит, мы свинью съедим! Гы-гы-гы…