Кто здесь власть? Граждане, государство и борьба за Россию

Тридцать лет политологических и социологических исследований не дают нам оснований полагать, что россияне по природе своей настроены антидемократически. Более того, ученые давно выяснили, что люди обычно оценивают важность демократии на основе собственного опыта, определяя, насколько хорошо демократия справляется с обеспечением экономических возможностей и безопасности. В этом отношении 1990-е годы, когда россияне жили в условиях демократии, но страдали от экономических невзгод и значительного упадка общества, охладили пыл демократов внутри страны. Тем не менее, как показывают наши опросы и интервью, большинство россиян по-прежнему ценит свободы и права, отождествляемые с демократией.

И все же лучше избегать таких фраз, как “россияне думают так-то”. Данные опроса однозначно свидетельствуют, что не все россияне единодушны во взглядах. По ключевым вопросам они раскалываются на лагеря, и в разных главах этой книги мы привели свидетельства существования в России политической конкуренции и поляризации мнений. В связи с этим нет смысла искать характерный “российский” стиль политики. Разные россияне имеют разные воззрения, поэтому, чтобы понять российскую политику, не стоит пытаться постичь загадочную “русскую душу”, а лучше следовать нашему примеру, применяя концепции и инструменты социологии, которые успешно используются по всему миру.

…дело в политике

В марте 2018 года 41-летний Василий, заводской рабочий из Санкт-Петербурга, с которым мы встречались в пятой главе, планировал благополучно – и даже охотно – проголосовать за переизбрание Владимира Путина на очередной шестилетний срок. Однако даже заявляя о своей преданности Кремлю, Василий, казалось, был расстроен отсутствием настоящей оппозиции.

“Я никого не вижу, – сказал он. – Вообще никого. Даже приблизительно. Что бы там ни было, даже если есть критика, она очень сдержанна. И критиков быстро ставят на место. Да, у нас есть свобода слова, все позволено. Но все равно в нужный момент тебе намекают: если зайдешь слишком далеко, отправишься в тюрьму”.

Что насчет Алексея Навального?

“Мне нечего добавить, – сказал Василий. – Думаю, он критикует ровно столько, сколько ему позволяют”.

Конечно, Навальный не согласится, если ему сказать, что его ограничивает Кремль. Но в итоге ему, само собой, не позволили принять участие в президентских выборах 2018 года. В последующие месяцы Навальный, Леонид Волков и остальные члены команды – в перерывах между короткими арестами за участие в протестах и митингах – прикладывали все усилия, чтобы волонтеры кампании не потеряли энтузиазм. Они заявили, что хотят сделать свою организацию двунаправленной, чтобы при возможности принимать участие в официальных выборах, а в остальное время поддерживать местные протестные движения по всей стране.

“Режимы вроде путинского не редкость, – философствовал Волков. – Их было довольно много, и все они примерно одинаковы. Но история человечества их перемолола. Она перемолола задержавшегося у власти Пиночета, Сухарто, Франко и других. Никто из них не сумел передать власть следующему поколению. Чтобы режим был в состоянии передавать власть, народ должен питаться травой, как в Северной Корее… Алексей проигрывает выборы. Мы никуда не движемся. Мы не перестали быть правыми, а они не перестали быть виноватыми”.

История не стоит на месте, но Волкову и его товарищам – что неудивительно – темпы перемен кажутся ужасающе низкими. Волков любит говорить, что коррупция поглощает 12–15 триллионов рублей в год. Получается, что за каждый следующий год пребывания Путина у власти приходится платить бо́льшую цену.

“Они крадут будущее наших детей, – говорит Волков, вторя всем реформаторам, которые баллотируются на выборах во всех странах мира. – Вот почему мы хотим победить как можно скорее”.

Но когда Волков говорит о трудностях, с которыми сталкивается оппозиция, Путина он не называет.

“Наш главный враг – отсутствие веры в то, что ситуацию можно изменить, – сказал он. – Несомненно, это наша главная проблема. В людях сидит чувство, что изменить ничего нельзя. Это наша самая серьезная проблема. Воздержание. Своего рода самоизоляция от политики… Но это также открывает возможности. Если мы сумеем разбудить этих людей и объяснить им, что все зависит от них, ситуация может быстро измениться… Да, есть мысль «ничего нельзя изменить», но есть и другая – «так продолжаться не может»… Мы поездили по стране, повидали людей. Люди живут без надежды, получают по 20 тысяч рублей, не имеют ни перспектив, ни шансов, ни надежды на лучшее будущее. Эти люди в отчаянии, и их много. И в такой ситуации, с одной стороны, изменить действительно ничего нельзя, ведь это двадцать лет вбивалось в голову народу. С другой стороны, что-то все-таки должно измениться. Настанет день, когда второе перевесит первое”.