Кубик Рубика

Когда спорили, почему Россия никуда не движется, популярное объяснение было – что это все нефть, вот у нас ее много, и она сейчас дорогая, и поэтому кто надо, на ней богатеет, что-то достается и народу, и это такой общественный договор, и никому больше ничего не надо. Но критерий истины практика, и когда практика стала такова, что нефть сначала стала дешевле ста долларов за баррель, потом дешевле восьмидесяти, а потом и к полтиннику приблизилась, Сосковец сначала сказал, что ничего страшного, и что на случай мирового кризиса у нас всегда есть ракеты (при чем тут ракеты?!), но потом сам запаниковал и принес президенту идею, очень похожую как раз на знаменитый «МММ» – выпустить государственные ценные бумаги и пополнять бюджет, каждый день продавая на сколько-то бумаг больше. Идея была хоть и не бесспорная, но других не было вообще, и когда государственные бумаги обрушились, и вместе с ними обрушились и рубль, и биржевые индексы, и рейтинг президента, произошло что-то вроде политического кризиса, в отставку отправили молодого премьера, сайентолога-очкарика из атомной отрасли, и вместо него президент внес кандидатуру как раз Сосковца – мол, ты это затеял, ты и разгребай.

А Сосковец разгребать ничего, конечно, не хотел, и его ведомство с добычи нефти переключилось на добычу депутатской – нет, не лояльности, а наоборот. Он платил депутатам, чтобы те, когда он поднимется на трибуну, свистели ему и кричали «позор», и чтобы, обсуждая его кандидатуру, говорили, что нет, такой премьер стране не нужен, и пускай он и дальше сидит в своей нефтяной отрасли, а правительство пусть возглавляет кто-нибудь другой – мудрый и ответственный. «Долой министров-капиталистов и их духовного отца господина Сосковца», – рифмовал с трибуны Зюганов, и Сосковец, стараясь не улыбаться, радовался – получилось, получилось.

Премьером в итоге сделали президентского друга петербургских времен, молодого юриста, который сказал, что только развитие реального сектора обеспечит России место в многополярном мире, и все как-то ему сразу обрадовались, и в стране опять началась политическая стабильность, а за ней и нефть начала расти, и рейтинг президента, и еще рубль деноминировали, убрали два нуля, чтобы цены выглядели, как раньше, и все стало совсем по-прежнему, и Кашин думал, что живи еще хоть четверть века, все будет так, исхода нет.

XLIV

В российской политике уже много лет не появляется никаких новых лиц, и это при всех понятных минусах – такая откровенная фора для любого нового деятеля, если бы он откуда-нибудь появился. Так было с Навальным, так было со Стрелковым, и с этим человеком так тоже было – наверное, это был последний значимый эпизод в недолгой, но славной истории русской блогосферы (важное слово в нулевые) до того, пока собственник не выключил окончательно серверы ЖЖ, потому что надоело платить за электричество, не получая ничего взамен.

Пост, с которого все началось, назывался «Россия и вопросы языкознания» – автора никто не знал, но он, судя по всему, был филолог; высмеивая теорию Марра и рассуждая о происхождении языка, автор как-то очень убедительно, я даже пересказать не смогу, объяснял, почему в России все происходит именно так, как происходит, и какие перемены ее ждут.

Вероятно, чтобы отвлечь внимание того типа читателей, которые цепляются за какую-то второстепенную деталь и, не обращая внимания на все остальное, бросаются доказывать несостоятельность всего текста, автор допустил явно намеренную описку – вместо «русско-московской речи» у него была «курско-орловская», как дуга, и пока филологи и военные историки обсасывали эту глупость, обсуждая, насколько прекрасен их круг, обычные читатели пересылали друг другу ссылку – «ты читал?», «ты видел?»