Кубок Аркесилая в контексте: Греческое взаимодействие с погребальным искусством позднего периода

Гипотеза о том, что художник Аркесилая черпал вдохновение в египетских сценах взвешивания, впервые появилась в короткой статье Пухштейна "О чаше Аркесилая" (Puchstein 1880–181). Однако Пухштейн почти не прокомментировал, какие конкретные детали, по его мнению, могут связать чашу с египетским искусством, а вместо этого сосредоточился на возможных связях между Египтом и Киреной (которая в то время считалась центром производства лаконской керамики).[6] Примерно пятьдесят лет спустя, исследуя лаконскую керамику, Лейн (1933–4, 161) отметил "безошибочную" связь между украшением чаши и египетской настенной росписью, но, опять же, он не обрисовал в общих чертах, какие особенности побудили его сделать это наблюдение, и приписывал экзотических животных чаши фауне Кирены, а не Египту или египетскому искусству. Лейн также не дал дополнительных подробностей о том, относится ли "настенная живопись" к изображениям взвешивания коммерческих товаров официальными лицами, иллюстрациям взвешивания сердца перед Осирисом или к тому и другому. Скорее, Лейн добавил сноску (Lane 1933–4, 162, n. 1), в которой читатели отсылают к ограниченному охвату Пухштейна для получения дополнительных сведений о сходстве с египетским искусством.

Точно так же Бентон (Benton 1959, 182) направила своих читателей к Лейну, упомянув о связи между сценами взвешивания в египетском искусстве и чашей Аркесилая. Таким образом, в целом египетские связи чаши рассматривались как общеизвестные, несмотря на отсутствие развернутого обсуждения того, как был сделан такой вывод.

Бордман (Boardman 1958, 9, n. 22; 1980, 149) добавил более конкретные детали к описанию иконографии чаши, заявив, что сцена тондо чаши была параллельна по содержанию, но не по духу, взвешиванию товаров египетскими официальными лицами. Бордман предположил, что наиболее яркой египетской параллелью было изображение официального взвешивающего груза, нарисованного на стене гробницы Нового царства Неферронпет (TT 178). Поступая так, Бордман неявно отверг сравнения со сценой взвешивания сердца, которую нарисовал Пухштейн, и вполне вероятно, что взвешивание товаров также является той сценой египетского взвешивания, которую имел в виду Лейн, учитывая, что он приписал использование животных на чаше Аркесилая для фауны Кирены, а не для разнообразных птиц и рептилий, обычно встречающихся в сцене взвешивании сердца.[7] Однако, хотя суматоха и расположение некоторых рабочих на чаше Аркесилая действительно напоминает сбор и взвешивание в египетских сценах, таких как гробница Неферронпета и других, это объяснение сцены взвешивания чаши оставляет многие необычные иконографические и композиционные элементы чаши, в значительной степени необъясненными. В первую очередь включение нескольких животных.

Только когда Брессон обсуждал чашу Аркесилая в главе "Торгового города" (Bresson 2000, 89–94), убедительное исследование выявило определенные сходства между чашей Аркесилая и египетским погребальным искусством. Основываясь главным образом на двух погребальных папирусах Нового царства, представляющих архетипы египетского погребального искусства (Папирус Ани [BM EA 10470/3] и Папирус Хунефера [BM EA 9901/3]), Брессон выбрал поднимающий чашу весовой механизм, павиана и позиционирование персонажа "писца" как черты, критически важные для окончательного вывода о том, что аспекты композиции и иконографии чаши Аркесилая были смоделированы по образцу египетских сцен взвешивания сердца. Однако, несмотря на более тщательный подход к выявлению сходства, обсуждение Брессона содержало ошибки и упущения, которые остались без внимания, что потребовало пересмотра возможного использования египетской композиции и иконографии на чаше Аркесилая.

Сюжет и композиция сцены взвешивания

Большинство предшествующих исследований проводило широкие параллели между композицией и сюжетом чаши Аркесилая и сценой взвешивания сердца. Внушительный, царственный сидящий персонаж (Аркесилай, Осирис), расположенный сбоку от большого устройства для взвешивания, которым управляют несколько более мелких персонажей, является центральным сюжетом как чаши Аркесилая, так и большинства сцен с сердцами. В обоих случаях существует несколько связанных уровней персонажей, и кажется, что масштаб фигур изменен, чтобы показать их статус в процессе. Аркесилай настолько велик, что охранник нижнего уровня равен только его голени, и, если бы он встал, он легко бы возвышался над всеми рабочими, даже теми, кто находится в основном уровне. Ясно, что чаша и взвешивание сердца имеют во многом схожий сюжет и некоторые важные композиционные элементы, но какие из этих особенностей можно рассматривать как доказательство того, что взвешивание сердца послужило моделью для художника из Аркесилая?