Кубыш-Неуклюж

– Серёжа, привет, – послышался голос Кати, – звоню спросить, как у вас дела? Как Жоффрей?

Серёжка вскочил, сказав:

– Погоди!

Отдав поводок Маринке, он пошёл в сторону, потому что визг и галдёж стоял непереносимый. Особенно бесновалась Надя, заметив, что кто-то сунул Жоффрею кусок мороженого вне очереди, в то время, как сделать это должна была именно она. Удалившись метров на пятьдесят, Серёжка всё рассказал.

– Понятно, – вздохнула Катя, – короче, завтра я к вам приеду. Мы повезём его на Сиреневый.

– На Сиреневый?

– Да, конечно. Я точно знаю, что там его как-нибудь спасут и сохранят лапу. Там замечательные врачи! Короче, я буду завтра в десять утра.

Серёжка не очень в это поверил. Но на другое утро, ровно в десять часов, Катя появилась. Когда она вошла в комнату, Жоффрей спал, сидя на диване, в ногах, и положив морду на подлокотник. Он подошёл к дивану в три часа ночи и запищал. Серёжка, поняв, что ему непереносимо больно, дал ему две таблетки и посадил его на диван. Так он и уснул. Катя разбудила его. Увидев её, он встал, заморгал и – начал визжать больным, страшным голосом. Она молча прижалась лбом к его лбу. А потом Серёжка разбинтовал ему лапу. Кате сделалось дурно. Но она быстро пришла в себя, попила воды, и они втроём поехали в клинику.

– А куда ты дел его кресло? – спросила Катя, когда уже подъезжали.

– Выкинул. Он его почему-то возненавидел.

Жоффрей захрюкал, желая дать какое-то объяснение. Но никто не понял, что он хотел сказать.

В клинике ему сделали рентген, УЗИ брюшной полости, взяли кровь. Вежливая женщина – дерматолог, взяв у него анализ на цитологию, попросила часок побыть в коридоре. Там ждали очереди в различные кабинеты несколько пациентов. Перед вторым кабинетом расположился очень солидный мужчина в ещё более солидном костюме. Рядом с его ногой сидел симпатяжка – мопсик с живыми, умными глазками. Он вертел головой, с большим любопытством глядя то на других собак, то на проходивших мимо сотрудников, то на двери, которые открывались и закрывались. Одновременно в его глазах была гордость – я, мол, хозяина охраняю!

– Какой он у вас послушный, – весло обратилась к мужчине Катя, – вы никогда поводком не пользуетесь?

– Практически никогда, – был ответ, – вы правы, собака очень послушная. Озорник, конечно, как и любой кобель, но всё понимает! Скажешь ему: "Нельзя!" – на всю жизнь запомнит, что это делать нельзя. Умное животное. Даже жаль расставаться с ним.

– Расставаться? Зачем вы с ним расстаётесь?

Мужчина нехотя объяснил, что Пончик – так звали мопса, вдруг заболел какой-то загадочной и необъяснимой болезнью – что-то в животике у него иногда урчит, и просто нет сил смотреть на его мучения, потому что и он, солидный костюм, и его жена, и вся их родня собак очень любят.

– Кроме того, – уже чуть охотнее продолжал костюм, – жена родила второго ребёнка, и Пончик стал ревновать. Очень опасаемся за малютку! Собака всё-таки. Одним словом, и я со своей роднёй, и моя жена со своей приняли решение Пончика усыпить, поскольку никто его брать не хочет, ему уже восемь лет.

– Да как – усыпить? – в конец растерялась Катя, – как усыпить?

Тут со стороны ресепшена к кабинету стремительно подошёл огромного роста, красивый доктор в белом халате:

– Давайте его сюда, – сказал он костюму. Тот схватил мопса и молча подал его врачу. Мопс жалобно заскулил.

– Заплатите в кассу две триста, – распорядился врач, – и идите. Мы тут всё сделаем.

И, открыв дверь кабинета, он в нём исчез вместе с мопсом, который продолжал плакать. Костюма мигом и след простыл. Катя что-то тихо сказала, стискивая руку Серёжке. Тот не расслышал, что именно. Но Жоффрей расслышал. Он хрюкнул и стал дышать тяжело. Хозяин ирландского волкодава, который сидел напротив, громко ругнулся матом.

Через минуту– другую дверь кабинета открылась, и доктор вышел. Плачущий мопсик был у него на ругах, он взглядом искал хозяина.

– Эта сволочь ушла? – спросил врач, обращаясь к Кате.

– Ушла, – подтвердила Катя, не веря своим глазам. Врач молча кивнул. Удерживая собаку одной рукой, он достал ключи и начал запирать дверь.

– Так вы его усыплять не станете? – щебетнула Катя, – он будет жить?

– Зачем усыплять здорового пса? – удивился врач, засовывая ключи в карман, – мы его на всякий случай обследуем и пристроим куда-нибудь. Будет счастлив. Нам здесь почти каждый день приходится это делать.

– Какие вы молодцы! – воскликнула Катя, – какое счастье, что он принёс его вам, а не утопил!

– Да, это вы очень точно подметили, – согласился доктор. Погладив бедного Пончика, он его куда-то унёс. Очередь взволновано обменялась мнениями.

– Вы знаете, это очень хороший хирург, сказала хозяйка рыжего беспородного пса с покрасневшим глазом, – его зовут Михаил Владимирович. Он моей морской свинке удалял опухоль.

И ещё три человека, один – с собакой, другая – с кошкой, ещё одна – с попугаем, высказались о Михаиле Владимировиче с большой теплотой.