Кубыш-Неуклюж

– Нет, не кажется.

Разразился громкий скандал. Родителям Нади пришлось за неё вступиться. Катя с Серёжкой, будучи уже дома, всё это слышали. Но им было не до того. Они обустраивали Жоффрея. Поскольку врач не велел класть пса куда бы то ни было, кроме пола, чтоб избежать падения с высоты, Серёжка принёс с балкона квадратный кусок линолеума. Его расстелили около шкафа, накрыли сверху пелёнкой, и на неё положили храпящее, окровавленное трёхлапое существо. Жоффрей ещё был в отключке, хоть в него влили три препарата для выведения из наркоза.

– Серёжка, я вот сюда кладу назначения, – сообщила Катя, кладя на стол две бумаги, – одно– с уколами, а другое – с химиотерапией.

– Как называется препарат для химиотерапии? – спросил Серёжка, сев около Жоффрея на стул.

– Сейчас посмотрю. А, вот! Масивет. Онколог сказал, что это лекарство можно приобрести только нелегально. Ну, через интернет. Оно будет стоить пятнадцать тысяч.

– Отлично, сказал Серёжка, – просто отлично. И замечательно.

Подойдя к нему, Катя положила ладонь на его плечо.

– Серёжка, что поделаешь? Нам придётся его вытаскивать. Ведь другого выхода нет. Сейчас я схожу в аптеку и принесу обезболивающее, которое посоветовала Фаина.

– У меня есть хорошее обезболивающее. Таблетки.

– Нужно в уколах! Сейчас пойду и куплю.

Тут мобильник Кати заулюлюкал. Сбросив звонок, она поспешила выйти. Вскоре её рассерженный голос донёсся с улицы. Торопливо пересекая двор, она объясняла кому-то, что от неё какое-то обстоятельство не зависит. Через минуту Жоффрей начал просыпаться. Пошевелившись, он застонал. А когда его бывшая хозяйка вернулась, он звонко лаял, глядя осумашествевшими глазами. Ему сделали укол. Когда боль ослабла, он тяжело задышал. Перед ним поставили миску, наполненную водой, и с очень большой осторожностью помогли ему приподняться. Он быстро вылакал всё до капли.

– Ночью придётся тебе здесь с тряпкой поползать, – сказала Катя, ещё раз наполнив миску, – и слава Богу, что кровь хоть остановилась! Я наберу два шприца. Если он заплачет, уколешь. Мне уже нужно идти.

– Иди.

И Катя ушла. Она не ошиблась и в тоже время ошиблась – с тряпкой Серёжке пришлось поползать, но по другому поводу. Его бульдог почти до самой полуночи лежал смирно, только иногда пил и хрипло дышал, преодолевая боль. А вот в без пяти двенадцать, когда на улице пошёл дождь, вдруг случилось нечто. Серёжка в эти минуты принимал душ. Выскочив из ванны на стоны, он обнаружил своего пса не на прежнем месте, а около входной двери, лежащего на боку. Жоффрей прополз восемь метров. Страшная, липкая полоса тянулась через всю комнату и прихожую. А всего ужаснее было то, что повязка, отяжелев от крови, болталась. Она ослабла. Серёжка был поражён. Ему много раз приходилось лежать в больницах, и он там видел людей, которые, вовсе даже не истекая кровью, вели себя куда проще, когда им надо было в сортир. Жоффрей не хотел это делать дома. Быстро одевшись и сняв с него окровавленные бинты, Серёжка его поднял и вынес на улицу. Там поставил в жидкую грязь, держа за бока. Дождь лил очень сильный. Жоффрей дрожал. Это был озноб.

Притащив несчастного пса домой, Серёжка перевязал его, как сумел. И начал протирать пол. Протёр кое-как, и сам весь изгваздался. Но на то, чтоб помыться, сил уже не было. Сил осталось только на то, чтоб вколоть Жоффрею два кубика обезболивающего, раздеться и лечь. Заснуть ему удалось.

Утром пришла мама. Без никому не нужных соплей осмотрев собаку, она взяла назначение и пошла покупать шприцы и антибиотики, а Серёжка умылся и сделал кофе. Жоффрей поспал. Он дышал ровнее. Кровотечение прекратилось. Поилка была пуста. После двух уколов и перевязки Серёжка вышел с ним на прогулку, захватив шарф. Дождь всё продолжался. Серёжку это очень обрадовало. Ему совсем не хотелось, чтоб на него сейчас пялились. Он поставил своего пса на газон и стал с ним гулять, удерживая его при помощи шарфа, подсунутого ему под живот. Жоффрей кое-как ходил и делал дела. Подошли Маринка, Олег и Эдик. Маринка была под зонтиком. После обмена приветствиями они поинтересовались, как прошла ночь. Жоффрей, между тем, обнюхался с Боней.

– Серёга, помощь нужна? – спросила Маринка, – ты, если что, не стесняйся. Может, ему уколы надо колоть? Это я умею.

– Вот и отлично, – обрадовался Серёжка, – будешь колоть. Вечером и утром.

На том и договорились. Эдик дал слово купить своему приятелю, каковым он считал Жоффрея, два килограмма баранины, а Олег– выпить за него литр водки и напоить весь двор. Потом они проводили двух инвалидов к подъезду. Взойдя на второй этаж, Серёжка услышал, как из квартиры напротив, из шестьдесят четвёртой, выходят её жильцы, какие – то парни. Они с ним вежливо поздоровались и, увидев, что у Жоффрея нет одной лапы, выразили сочувствие. Отпирая дверь, Серёжка тепло думал о Маринке, об Эдике, об Олеге. Сегодня он, несмотря на шуточность разговора с ними, крепко почувствовал, что они – друзья. И он был за них очень благодарен тому, в кого всегда верил и на кого всё ещё надеялся.