Кубыш-Неуклюж

Подобно Наде, Жоффрей опавшие листья очень любил. Особенной радостью было для него разгребать кучи этих листьев, которые собирали дворники. Занимаясь этим, он громко хрюкал от счастья. Над ним смеялись. Все жители двора, включая мяукающих, рычащих и утверждающий, что товарищ Сталин был молодец, стали относиться к Серёжкиному бульдогу с ещё большей теплотой. Для них удивительным было то, что боль и несчастье не поломали его характер. Он стал опять следить за Серёжкой, решительно упираясь всеми оставшимися у него лапами, если тот шёл прямо на столб или даже ящик, валявшийся на дороге. Когда Серёжка двигался с ним к метро или по дорожке через пустырь, прохожие оборачивались им вслед и смотрели долго. Маленький, лопоухий, неунывающий поводырь менял выражение на всех лицах. И лишь одно существо упорно не замечало его увечья – серая кошка. Едва завидев своего друга, она к нему подбегала, распушив хвост и звала играть. Он к ней относился, как прежде – то игнорировал, то играл, пускаясь в весёлую беготню. Он только не мог уже отбиваться от неё лапой, на двух ногах ему было не устоять. И его хватало на пять минут беготни. Когда он ложился, Серёжка брал его на руки, то есть на одну руку, и нёс домой, стуча по асфальту тростью. Странная кошка за ним бежала вплоть до подъезда, а потом долго стояла перед закрывшейся дверью и очень громко мяукала.

Под конец сентября небо потемнело, и зарядил унылый, проливной дождь. Он длился неделю, потом опять прояснилось. Эдик решил по этому случаю организовать шашлык. Юрик и Олег кинулись за водкой. Одну бутылку они, понятное дело, успели вылакать по пути. Но осталось двадцать, поэтому на шашлык стянулся весь двор. Пришли даже тётя Маша и тётя Оля. Четвероногих любителей шашлыка собралось не менее, чем двуногих. Был даже один трёхногий – понятно, кто. Пока мясо жарилось, все эти многоногие неподвижно сидели кружком и не отрывали глаз от мангала, а все двуногие пили водку и разговаривали. Серёжка был раздосадован тем, что много пришло дедов – крикунов, которые с утра до ночи умничали по всему двору, а Маринку злило обилие глупых, молодых баб. Первый недостаток она, конечно, могла простить всем этим шалавам, но не второй. Когда две из них – Алёна и Настя, стали болтать с Серёжкой, одновременно смеясь над шутками Эдика и Олега, Маринка дёрнула косоглазого слушателя книг на два шага в сторону и сказала:

– Пошли со мной в «Шоколадницу»! Не могу я больше всё это слушать. Что за тупое быдло здесь собралось?

– А Жоффрей и Боня? – спросил Серёжка? – их ведь туда не пустят!

– Эти две твари побудут здесь. Ты что, полагаешь, они хоть раз про нас вспомнят в ближайшие два часа?

Серёжка сказал, что не идиот он – так полагать. Решив уступить свою порцию шашлыка Жоффрею, он взял Маринку под ручку. Пока грузин Мишико произносил тост, они улизнули с лужайки и взяли курс на метро, чтоб перейти улицу. Но на полпути их догнала Настя. Она схватила Серёжку за руку.

– Стойте, стойте! Куда вы?

Маринка ей объяснила, что в «Шоколадницу».

– И я с вами! Мне кофе хочется. Вы не против?

– Лично я – против, – резко проговорила Маринка. Серёжка вяло сказал, что лично он – нет. Это оскорбило Маринку. Она ушла, и Серёжка с Настей пошли пить кофе вдвоём. Эдик и Олег описывали Серёжке эту самую Настю как симпатичненькую блондинку лет тридцати. Он знал, что она пополам с Алёной снимает комнату во втором подъезде, где-то работает и ужасно любит собак, а вот завести не может. Ещё ему кто-то говорил, что Настя придерживается каких-то восточных вероучений, что она чуть ли даже не жрица. Летом её нередко видели в сари.

– Так значит, кофе? – спросил Серёжка, когда они вошли в заведение и расположились за столиком у окна, – и более ничего?

– Да как это – ничего? – возмутилась Настя, – даром мы, что ли, слушали такой длинный грузинский тост? Заказывай водку!

Народу было чуть-чуть, и официантка – красивая осетинка, подошла тотчас. Она немного знала Серёжку и его маленького бульдога, который очень любил со всеми знакомиться. Все, кто жил и работал недалеко от метро, так или иначе их знали. К водке Серёжка заказал кофе, блинчики, два салата, томатный сок.

– Если ты не против, я ещё съем две свиные котлеты, – сказал он спутнице. Её челочка удивлённо приподнялась.

– Ну а почему я должна быть против? Мне тоже их закажи!

– Свиные котлеты? Ты разве не кришнаитка?

– Да я ещё не решила, кто я сегодня! Эдик меня соблазнил бараниной, ты внушил мне желание жрать свиные котлеты. Значит, Будда и Кришна уже отпали. Говядины, вроде не было. Значит, я могу ещё исповедовать индуизм. Да, пусть будет индуизм.

– Мне кажется, то, что ты исповедуешь, куда больше смахивает на алкоголизм, – заметил Серёжка и заказал четыре котлеты. Официантка вскоре принесла всё, кроме этих самых котлет. Их необходимо было какое-то время ждать. Сказав девушке «спасибо», Настя наполнила водкой рюмочки, и томатным соком – стаканчики.

– Я уже позабыла, о чём говорил грузин, – призналась она, взяв рюмочку, – скажи ты, за что будем пить.