Kudos

Многие совсем ничего не могут делать в городе в такую жару, добавила она, даже те, кто прожил здесь всю свою жизнь, но она сама выучилась искусству сохранения энергии и не тратит ее зря на то, что не может контролировать. Например, когда ее сын был маленьким, она вставала рано, так что он всегда видел ее на кухне за приготовлением завтрака, уже одетой и готовой к новому дню; она отводила его в детский сад, радостно разговаривала с ним всю дорогу, а оставив его там, быстро возвращалась домой, снимала с себя всю одежду и ложилась обратно в постель. Ее длительные прогулки компенсируют те часы, которые она провела абсолютно неподвижно, как рептилия, сказала она, которая даже не моргает, чтобы не тратить энергию. Она живет здесь уже тридцать пять лет, сказала она и, отвечая на мой вопрос, добавила, что детство она провела в отдаленном регионе на севере страны.

– Там, – сказала она, – сплошная вода. Небо всегда тяжелое, реки полные, и везде слышится шум воды – капающей, сочащейся, льющейся, так что, когда ты там, ты находишься почти в гипнотическом состоянии.

Недавно она ездила туда и провела несколько недель дома, потому что ее мать болела.

– Было так странно снова оказаться в этой водной среде, – сказала она, – со звуком дождя и шумом рек, спускающихся к морю, и сырой травой повсюду, и тяжелыми деревьями, с которых постоянно капает. Через какое-то время я начала вспоминать вещи, о которых совершенно забыла, – сказала она, – так что даже почувствовала в какой-то момент, будто вся моя взрослая жизнь была сном. Я почти ощущала, что исчезаю, – сказала она, – словно это место было способно забрать меня обратно. Однажды я сидела у реки и читала, – сказала она, – точно так же, как лет в двенадцать-тринадцать, и всё, что я сделала с тех пор, вдруг показалось очень сомнительным, потому что это всего лишь привело меня в то же самое место.

Вернувшись в город, она провела несколько недель в состоянии, близком к экстазу, и обошла каждый сантиметр улиц, будучи не в силах насытиться знакомым чувством теплых камней под ногами.

– Словно женатая пара на втором медовом месяце, – сказала она. – Разве что, в отличие от моего настоящего брака, этот брак продолжается. А также лучше влияет на мое здоровье.

К счастью, ее бывший муж проводит мало времени в городе, сказала она, так как он ходит на яхтах и часто бывает в море.

– Я называю его Буканьер, – сказала она. – Когда он приезжает в город и хочет найти меня, я делаю всё возможное, чтобы ему это не удалось.

От мужа у нее один ребенок, мальчик четырнадцати лет. Они расстались еще до того, как он родился.

– По правде говоря, он даже не знал, что я беременна, – сказала она, – потому что я скрывала от него этот факт так долго, как только могла, зная, что иначе никогда не смогу от него уйти. И когда он узнал, мне буквально пришлось прятаться, потому что я была уверена, что он попытается меня убить. Признаю, с моей стороны умышленно забеременеть, – сказала она, – было эгоистично. Но мне было сорок лет, и это действительно был мой последний шанс.

Ее сыну тяжело сформировать представление об отце, чьи долгие отлучки и эффектные возвращения выбивают из колеи; он ведет одновременно брутальный и гламурный образ жизни, в то время как существование Паолы по необходимости состоит из повседневных обязательств и забот. У его отца множество девушек, и все они очень молоды и красивы, а я, сказала Паола, старею и уже почти не похожа на женщину.

– Меня больше не интересуют мужчины, – сказала она. – Мое тело просит уединения. Ему нравится прятаться под этими свободными одеждами, как если бы оно всё было покрыто безобразными рубцами. Оно наконец выгнало из себя привычную веру в романтическую любовь, – сказала она, – потому что каким-то образом даже в пятьдесят я держалась за идею, что найду своего настоящего спутника жизни, как будто он герой романа, который так и не появился и которого нужно отыскать до того, как роман кончится. Но моему телу лучше знать, – сказала она, – и оно требует, чтобы его оставили в покое.

Мы спустились вниз по череде узких переулков, а затем двинулись по более широким улицам; вдоль тротуаров росли деревья, на перекрестках то и дело просматривались красивые площади с фонтанами и церквями. Это очень старая часть города, сказала Паола, которая еще только десять лет назад была в запустении и нищете, но сейчас на благоустройство выделяют деньги, и она стала популярным районом, где открываются новые магазины и рестораны, куда переезжают разные компании. Магазины здесь – все те же магазины, которые есть в центре любого города по всему миру, а бары и кафе так же неизбежно, как везде, предназначены специально для туристов, так что это обновление, сказала она, начинает немного походить на маску смерти. Европа умирает, сказала она, и поскольку замена отмерших фрагментов происходит по частям, всё тяжелее и тяжелее сказать, что настоящее, а что подделка, так что мы, возможно, не поймем этого до тех пор, пока она не умрет целиком.