Кукла Самуся

Они какое-то время ели в молчании, а потом в кафе принесли распечатку фотографий и материалов. Пухлый конверт лежал на столе, но никто к нему не притрагивался, уж больно жуткими были некоторые фотографии, когда Марьяна демонстрировала их на планшете. Света упорно гнала от себя мысль о том, что маленький Богданчик тоже видел эти фотографии и свою мертвую маму на них.

— А у вас есть дети? — спросила Света, кивнув на обручальное кольцо на пальце Ярового.

— Да, сын. Он уже взрослый, поступать будет в следующем году.

— Скажите, а вам же приходилось работать с детками, у которых были травмы?

— Конечно. Это сложно, любое сильное потрясение может сказаться на детской психике самым непредсказуемым образом.

— Богданчик видел фотографии мамы в газете… Ник сказал, что он после этого перестал разговаривать и замкнулся в себе.

Психолог нахмурился.

— Мальчика водили к психологу?

— Я не знаю.

— Следует непременно проконсультироваться. Я могу посоветовать хорошего специалиста, если надо.

— А вы сами?..

— Я тоже могу, но мне кажется, что ваш Ник не согласится на мою кандидатуру.

— Я его уговорю.

— Хорошо, попробуйте. А пока расскажите мне о Владе, чтобы я понял, что могло двигать молодым человеком.

— Ой, наверное, надо и Марьяне сообщить, что его арестовали? — спохватилась Светлана.

— Сообщите, хотя уверен, что эта пройдоха уже обо всем знает.

Но пройдоха ничего не знала. Она отключила звонок на телефоне и наслаждалась тишиной и покоем, созерцая с веранды «Фишинг-парка» неподвижную водную гладь. На блюде перед ней красовались обглоданные рыбьи косточки, три порции кофе с густой молочной пенкой были вылаканы, в животе ощущалась приятная сытость. Марьяна тихо мурлыкала себе что-то под нос, щурясь на солнечные блики на воде. Посетителей почти не было, в будний день их много и не бывает, а вот ближе к выходным здесь уже не протолкнуться. Так заверил ее официант, поставив перед ней четвертую порцию кофе.

— Скажите, видели ли вы тут или поблизости вот этого мужчину? — на всякий случай спросила у него Марьяна, выводя на экран планшета фотографию Толстогуба.

Молодой человек отрицательно покачал головой.

— Фотография старая, десятилетней давности, подумайте.

— Нет, простите, не помню такого.

— Жаль…

Хотелось растянуться на солнышке и подремать, послав все к черту. Но тут вспыхнул экран телефона. Звонок от Светланы.

— Как арестовали? — сонливость мгновенно слетела. — Хм… У него же алиби… Откуда-откуда… От верблюда. Знаю, и все. Ладно, сейчас вернусь и попробую разузнать больше. Спасибо, Света. О, Леша там с вами? Откуда-откуда… Слышу, и все. Дайте ему трубку.

Секундная пауза.

— Леша, снова привет. Скажи мне, ты знаешь такую себе Бернацкую Марину Валерьевну? Она психотерапевт… Надо. Не знаешь? Плохо. А узнать можешь? Попробуй. Ну надо, и все. Что вы все пристали ко мне?.. Я добрая? Хм… Нет, не заболела. Я просто сытая. Все, отбой.

Марьяна подумала немного и набрала Николая. В конце концов, зачем узнавать окольными путями, если можно напрямую спросить, зачем ему был нужен психотерапевт.

— Николай, и снова здравствуйте. Скажите, а зачем вы обращались к психотерапевту? — она поморщилась и отстранила телефон от уха, подождала какое-то время, пока не иссякнет поток ругани. — Я же все равно узнаю… Лучше сами скажите. Куда мне пойти? Хм… я в такие места не гуляю… А ваш приятель Сергей может об этом знать? Ой, ну что вы все такие нервные?.. А почему я у вас в трубке слышу голос капитана Вороха? Вы что, в монастыре? Нет? А где? Что? Нашли кровь в багажнике? И чего молчите?!? Еду!

Марьяна подхватила сумочку, помчалась к парковке, забралась в машину и рванула с места, по меткому выражению Каренина, как в попу раненая рысь.

И, разумеется, она совершенно забыла о том, какие здесь дороги. Стоило ей вылететь на повороте, как раздался хлопок, машину занесло в сторону. Марьяна ударила по тормозам, вывернула руль и лишь каким-то чудом успела затормозить в опасной близости от столба.

— Черт-черт-черт!.. — выругалась она, выбираясь из машины.

Переднее колесо было пробито. Марьяна присела на корточки, с глубокомысленным видом разглядывая шину, но слабо представляя, что теперь делать.

— Лев Михайлович, — она набрала номер водителя в ее агентстве, который сейчас, однако, был в отпуске. — Что мне делать? У меня колесо, кажется, пробито. Чем? Откуда я знаю? Нет, это неважно, мне важно доехать, я спешу и…

Что-то насторожило кошку. Какое-то жалобное мяуканье… или стон… едва слышный. Он доносился откуда-то из густых зарослей кустов, которыми зарос крутой берег Роси.

— Погодите, Лев Михайлович, — сказала Марьяна, опуская телефон и подходя ближе к обрыву. — Эй, кто здесь?

Ей никто не ответил. Но звук стал яснее. Кто-то стонал. Марьяна вздохнула, засунула телефон в карман и полезла в кусты.