Куколка

Даша зазвала подружек отпраздновать успешное выступление, как делали все остальные небольшими группами. Без компании оказалась только Муравьева. Неожиданно для всех Даша предложила подругам пригласить ее с ними. Татьяна обрадовалась, что в компании будет хоть кто-то, кто не станет смеяться над ней и Вадимом, когда Даша опять начнет остроумничать по этому поводу. Муравьева удивилась, оглядывая всех четвертых девушек, подошедших к ней в гримерке.

– А куда вы хотите? – еще не до конца осознав ситуацию, спросила она.

– Не знаю, в какой-нибудь бар, где-нибудь по пути, – пожала плечами Даша.

– Главное, с танцплощадкой, – уточнила Вера.

Муравьева посмотрела на Татьяну внимательно, улыбнулась и согласилась. Решение позвать ее казалось странным. Но Татьяна подумала, что, возможно, под конец учебы Даша все-таки решила перестать соперничать и сгладить их сложные отношения.

Сама Татьяна не очень хотела развлекаться. В баре. С подружками. Ей хотелось пойти домой, лечь в родную постельку и уснуть крепким и долгим сном, сном свободного человека. Но особенной свободы она не ощущала, а по традиции как-то отметить выпускной спектакль было необходимо, тем более что они давно затевали это мероприятие, поэтому согласилась.

Еще больше ее стал интересовать этот вечер после приглашения Муравьевой. Татьяна никогда с ней близко не общалась, знала только то, что происходило на занятиях и рассказывала Даша, причем зачастую эти вещи противоречили друг другу. Татьяна подозревала, что подруга наговаривала. Особенно она укрепилась в этом мнении после сегодняшней короткой беседы с Муравьевой.

Они все вместе вышли из театра и отправились вдоль набережной. Близняшки искали на карте ближайший танцевальный бар. Даша писала кому-то сообщение, уйдя назад. Татьяна с Муравьевой шли впереди всех.

В лицо ударил свежий речной воздух остывающего дня. Солнце уже было на закате. Небо окрасилось в теплые краски: желтый и оранжевый с розоватыми оттенками. На горизонте плавала небольшая кучка туч, но они уже не представляли угрозы. Приятнее вечера для прогулок не дождаться. Татьяна вдохнула полной грудью городской воздух. Он, как и всегда, был сперт, немного токсичен и плотен, но благодаря легкому ветру, несущему влагу с поверхности реки, казался свежим.

Как выяснили близняшки, ближайшая подходящая им площадка находилась неподалеку от академии и называлась «Дирижабль». В памяти Татьяны всплыло огромное мозаичное панно на стене в баре, где работал Вадим. Это ее насторожило, хоть она и не помнила названия того места.

Вероятность попадания в точку казалась высокой, поэтому Татьяна молилась, чтобы у бармена сегодня выпал выходной. И чем ближе они подходили к бару, тем меньше надежды в ней оставалось.

Близняшки с трудом вдвоем открыли входную дверь. Уши оглушила громкая музыка. Столы все заняли большие и маленькие компании. Однако у барной стойки оказалось достаточно места для пятерых. Девушки, все как на подбор изящные, грациозные, в ярком вечернем макияже, оставшемся после спектакля, стройным рядом прошли к стойке, привлекая к себе всевозможные взгляды посетителей. Татьяна перед самой барной стойкой закрыла глаза, чтобы отдалить ужасный момент и в последний раз обратилась к небесам с просьбой, чтобы Вадим сегодня не работал. Но вселенная не услышала ее и в этот раз.

Как только они подошли к бару и уселись на стулья, парень вынырнул из-под кассового аппарата и чуть ли не уткнулся лицом в Татьяну. Он сам опешил от такой внезапной встречи, ровно как она, когда пришла сюда в первый раз. Все, кроме Муравьевой, засмеялись из-за забавного маневра. Осмотрев пятерых девушек, Вадим все понял и тяжело вздохнул. Правая рука его крепко сжала в кулаке вафельное полотенце. Он несколько секунд смотрел Татьяне в глаза, а потом, как положено бармену, спросил у девушек, что они будут пить.

– А мы тебя помним, – игриво сказала Даша, чуть вытягиваясь вперед, чтобы лучше видеть бармена. – Ты вчерашний Танькин фанат, который нас повеселил.

– Спасибо, я старался, – холодно ответил Вадим. – Что все-таки будете пить?

– Какой суровый, – с ехидством подметила Даша. – А вчера с подсолнухами таким милым казался.

Вера с Лизой посмеялись. Татьяна поймала на себе взгляд Муравьевой, который не смогла расшифровать, и спрятала свой в столешницу. Деревянные узоры можно было разглядывать без опаски, они не насмехались и не обижались, переплетались в красивые овалы, неровные и длиннющие, как озера. Она сейчас ненавидела подруг, которые специально смущали и ее, и его. Это было так по-детски вредно, но ругаться прилюдно по этому поводу казалось более смешным и бессмысленным.

– Я на работе, – парень перевел темные глаза с Даши на Татьяну.

У нее от этого задубело сердце. Ответить ей было нечем. Узоры продолжали заполнять все ее внимание. Только фокус рассеивался. Линии размывались, а она еще ни капли алкоголя не выпила. Пьянила вина, и стыд, и боль.

– Мы поняли, – Даша оглядела бар и смачно цокнула. – Да, Танька, боюсь я за тебя. С таким самой здесь на стойке придется выплясывать.