Культурология. История мировой культуры и религии

Для формирования опыта христианской жизни на православном Востоке большую роль сыграло монашество. Считается, что этот вид организации молитвенной духовной жизни – на основе уединения, отказа от общения с мирским обществом, отказа от брака, от собственного имущества и от проявления, характерного для человека своеволия при строгом ограничении в видах пищи, – возник в Египте в IV в. Ведя аскетический образ жизни, монахи-подвижники достигали вершин духовного опыта общения с Богом. И этот опыт – не столько опыт собственно аскезы и соблюдения монашеских обетов, сколько психологический опыт внутренней борьбы человека со страстями, опыт покаяния и молитвы, – преподавался церковью в какой-то мере и для мирян, и воспринимался ими как универсальный образ ведения христианской духовной жизни. В связи с этим сочинения и жизнеописания монахов-подвижников, признанных церковью святыми, таких как Антоний Великий (IV в.), Авва Дорофей (VI в.), Иоанн Лествичник (VI–VII в.), Исаак Сирин (VII в.), Симеон Новый Богослов (X–XI в.), Петр Дамаскин (XII в.), а позже на Руси – Сергий Радонежский (XIV в.), Нил Сорский (XV–XVI в.), Паисий Величковский (XVIII в.), Серафим Саровский и Игнатий Брянчанинов (XIX в.), играли большую роль духовных ориентиров для людей православной веры. Особую роль при этом стало приобретать такое явление, как старчество, предполагавшее прямое обращение людей за советом к признанным духовно опытным святым людям из среды монашества – старцам.

Даже облик богослужения в православной церкви в характерном сочетании разного рода молитвословий и обрядов: канонов, акафистов, молебнов, часов, псалмов, вечерней и утренней служб и собственно литургии – главного богослужебного действа, имеющего самую древнюю историю, откристаллизовался в том виде, в каком мы его знаем сегодня, в практике монастырей. И, в частности, именно устав порядка служб Студийского монастыря в Константинополе был предписан в качестве образца для всех церквей Византии и в итоге – всего православного мира.

Таким образом, сложился образ православной веры, делающей акцент на духовной жизни по заповедям Христа. И это послужило, в свою очередь, внутренней основой для формирования особого типа культуры православного мира, и в частности России, для которого характерно, что опыту духовно-мистического склада, а также душевному вниманию к другому человеку – ближнему – уделяется первостепенное ценностное значение, а сферам чувственных переживаний и особенно рациональных рассуждений и ухищрений с их эгоцентрической подоплекой отводится роль вторичных и даже пренебрегаемых ценностей.

Одновременно сложилась и система выразительности, соответствующая духовной молитвенной жизни христиан, – своеобразная православная церковная эстетика. Она сказалась в церковном искусстве – иконописи – изображении Иисуса Христа, Богородицы, святых, сюжетов главных евангельских событий, – в храмовом зодчестве, церковном пении, богослужебном действе. На пути становления изобразительного искусства в церкви, в Византии, в VIII–IX вв. возникло опасное препятствие – так называемое иконоборческое движение, сопровождавшееся уничтожением ранее созданных икон, мозаик, скульптур. Преодоление же этого явления привело к формулированию богословских догматических оснований церковного искусства и созданию иконописного канона – системы правил церковных изображений. Стиль церковного искусства в связи с этим отличался долгие века традиционностью форм, характерной сдержанностью выразительных средств, призванных передать не захватывающие земные чувства, а именно молитвенный настрой, общение человеческого духа с вечностью. В создании языка такого искусства, его смиренно-молитвенного строя и мистической глубины в православных странах, в особенности в Византии, а позже на Руси были достигнуты высоты тонкого мастерства.

Судьба христианства на Западе оказалась своеобразной. И это имело важный культурологический подтекст. На Западе (который еще до недавнего времени было принято называть христианским Западом), по существу, возникла ситуация наличия двух цивилизационных традиций. Одна из них была собственно западной, исконной, – традиция, сложившаяся и колоссальным образом развившаяся в Древнем Риме. Другая представляла собой перенос или, может быть, лучше сказать, «прививку» культурной традиции Ближнего Востока, с III в. до н. э. интегрированного в обширный грекоязычный мир Восточного Средиземноморья.