Кунсткамера - История одной картины

Школа Пизанелло (?): “Портрет принцессы из рода Эсте”. Эту картину Вельони обнаружил в 1877 году у некоего миланского ростовщика, который не мог объяснить, как она к нему попала. Вельони показал работу виконту де Таузия, и тот признал в ней одну из картин, похищенных за восемь лет до этого у доктора Бернаскони из Вероны (чья богатейшая коллекция впоследствии легла в основу экспозиции городского музея). Бернаскони считал картину подлинником кисти Пизанелло, однако Таузия доказал, что это невозможно, поскольку изображенной принцессе (Лауреданн д’Эсте, будущая супруга Аймери де Гонзаго) в год смерти художника не было и трех лет.

Итальянская школа: “Визитация”. Одна из немногих картин европейского происхождения, купленных в Соединенных Штатах (Бостон, аукцион Шервуда, февраль 1900), которую первоначально выставили как “приписываемую Парису Бордоне”. Томас Гринбек, осуществивший экспертизу, отметил, что на ливреях пажей вышит герб кардинала Амбуазско-го, а следовательно, художником был не кто иной, как Андреа Соларио, которого Шомон д’Амбуаз вызвал во Францию для росписи часовни в своем замке Гайоне (к несчастью, разрушенной в 1793 году).

Леандро Бассано: “Портрет посла”. Речь идет об Анджело да Кампари, который был отправлен полномочным представителем Венецианской Республики к персидскому шаху Великому Аббасу I, а затем к шведскому королю Густаву Адольфу II. Портрет приобретен за 4000 франков в 1883 году в Риме у последнего из потомков изображенного посла, поэта Джан-батиста Доганьери.

Ян Вермеер Дельфтский: “Тайное письмо”. Это произведение стало знаменитым благодаря описанию в книге Рёскина, после чего художник был открыт заново. Приобретено за тридцать гиней в 1875 году у лондонского торговца Вильяма Дженсена, который утверждал, что картина писана “ван дер Меером из Харлема, учеником Бергхема”. До этого она находилась в коллекции археолога Симона Фрехуде.

Дега: “Танцовщицы”. Приобретено у автора за 60000 франков в январе 1896 года. Встреча художника с коллекционером-любителем была организована генеральным консулом Соединенных Штатов в Париже мистером Го-уди. Господа Гоуди и Раффке приехали в дом под номером 37 по улице Виктор-Mace к одиннадцати часам утра, посетили мастерскую, а затем повезли Дега отведать колчестерских устриц в “Мэзон Доре”.

Второй книгой — ее в 1923 году опубликовало издательство Беннингтонского университета, — стала диссертация, посвященная Генриху Кюр-цу и озаглавленная “Heinrich Kürz, An American Artist, 1884-1914”. Автором был не кто иной, как Лестер Новак. Еще во время работы над своей статьей для “Баллетин оф де Охайо Скул оф Артс” Новак познакомился с Кюрцем, и они подружились. После внезапной кончины художника (он стал одним из двадцати трех погибших в железнодорожной аварии на Лонг-Айленде 12 августа 1914 года) его сестра попросила Новака помочь ей разобрать бесчисленные записи, черновики, эскизы и рабочие наброски, найденные в мастерской, и составить сводный каталог. Этот каталог, снабженный обширным справочным материалом, и лег в основу диссертации Новака; в кратком предисловии автор объясняет, что “отказывается от каких бы то ни было суждений эстетического характера и рассматривает лишь технические вопросы, касающиеся творческой биографии, которая уже по своей непродолжительности представляет уникальный пример”.

Но карьера художника Генриха Кюрца прервалась еще задолго до его смерти. В конце 1912 года, закончив заказанную Германом Раффке “Кунсткамеру”, на которую у него ушло более трех с половиной лет, он решил оставить живопись. Впрочем, все его творчество ограничивается шестью работами: два “Вида на взморье”, написанные во время каникул, проведенных в Уотермилле в июле 1901 года; “Портрет Фанни Бентхэм в роли Камелии из пьесы ‘С любовью не шутят’ ”, сыгранной в Питсбургском оперном театре; неоконченная “Анаморфоза автопортрета”; жанровая сцена под названием “Сентрал Пасифик”, где перед застывшими в седлах индейцами проплывает великолепный локомотив; и, наконец, “Кунсткамера”. Однако, только для этой последней работы было сделано как минимум 1397 различных рисунков, эскизов и набросков, а Лестеру Новаку понадобилось почти триста страниц, чтобы проанализировать столь колоссальный материал.