Купец и русалка

– Твоя, Ваня, правда! У них, наверху, там, где крылышки эти и райские кущи, – у них там такое творится! Они на родню ведь часами глядят! Во сны к ним приходят! Поскольку жалеют! Одна дерготня, никакого покоя: то сын заболел, то невеста тоскует. А этим, крылатым, ведь каждая слёзка оттуда видна! Они и сочувствуют, и изнывают, на что им тогда этот ихний Эдем? А здесь-то, в огне, да в дыму, да в чаду, мы разве кого вспоминаем? Зачем? Плювать нам на всех, совершенно плювать!

Ванька заметил, что слово «плевать» черти произносили так же, как поварята в его ресторане: плювать.

– Так надобно это всё пересмотреть! – И Ванька всплеснул аккуратно ладошками. – Ведь несправедливо же, ваши сиятельства! Тогда пусть и станет известно, что рай находится там, где все ваши сиятельства, а там – ну, куда все стремятся – там ад! Ведь так получается или не так?

– Ты прямо философ, Иван Апполоныч! – сказали ему подобревшие черти. – Куды Сведенборгу! Придурок мужик был, а к нам не попал. А мы за него воевали! Боролись! Потом надоело: хотите – берите! Парик с него сняли, как помер, и видят: весь череп-то меньше горошины! Во как! Мозгов в нем на чайную ложку. Зачем он нам здесь? Всю картину испортит.

Этот открытый и приятный разговор пошел на пользу Ивану Аполлонычу. Отныне приставленный к вечному пламени, он, знай себе, с нежным, замедленным хрустом откручивает головы бедным рябчикам, сюда залетевшим по глупой ошибке, и лакомится скользкой черной икрой. Салат «Оливье» размещают в огромные корыта и развозят по всем «мастерским». Так черти называют пещеры, вернее сказать, углубления в толще земной, кое-где раскалённой коры, где мучают грешников и разбираются с мертвыми душами. Благодаря знаменитому рецепту, украденному в молодости, Жуков стал любимчиком всех, без исключения, «ихних сиятельств». Насмешек и пыток он больше не знает.

Татьяна Поликарповна, жена Хрящева, была до замужества на редкость миловидной и стройной девушкой. Супружеская жизнь совсем не всем идет на пользу. Некоторым, конечно, трудновато обойтись без замужества, потому что иначе нужно беспокоиться самой о себе и, может быть, даже зарабатывать деньги. А как их заработаешь, когда они не зарабатываются? Стоя в праздник Преображения Господня с корзинкой спелых яблок, принесенных ею для благословения, в трепещущем сумраке церкви и осеняя себя размашистыми крестными знаменьями, Татьяна Поликарповна с печалью думала о том ребенке, который должен был вот-вот родиться у неё, и печаль её становилась только сильнее, чем больше она думала. Какой отец получится из Маркела Авраамыча, пьющего, непонятного и вечного погруженного в свои мысли?