Курганник

– Ну и что? – Виктор хмыкнул. – У нас в офисе старинное зеркало висит. Здоровенное такое. Конец прошлого века – не хухры-мухры. Шеф перед ним любит хорошиться. – Ковалев облизнул губы, склонился к Макару, желая выдать страшную тайну. – Говорят, он перед зеркалом тем Дашку Ларич – у нас одна фифа бестолковая – пялил.

– Хухры-мухры, мухры-хухры. – Зотов остался равнодушен к столь пикантной подробности из жизни Витькиного офиса. – Это пока никто из вас чужой дух не подцепил, как Любка. Вот тогда кому-то будет – мухры.

– Это как? – Виктор замер с поднятой бутылкой.

– А так: к примеру, если человек часто смотрелся в зеркало и не был похоронен – мало ли что: война, катастрофа над морем и концов не найти – его душа уходит в зеркало и может подселиться к любому, кто посмотрится в зеркало позже. Непохороненный дух остается неприкаянным.

Виктор сглотнул.

– Наливай-наливай. – Макар ложкой зачерпнул салат, почмокал с удовольствием и вновь предложил другу. – Будешь?

– Нет. Я ж тебе говорил: Спиридоныч там грязными пальцами копался.

– Ничего ты мне не говорил – первый раз слышу. А если и так, добру пропадать, что ли? – Зотов зачерпнул еще, прожевал, чокнулся с другом чашкой, выпил. – Вот сарматы! Они, зема, делали бронзовые зеркала. Одну сторону шлифовали до блеска. Изображение, конечно, кривенькое малость получалось, но ничего. И из Китая тогдашнего привозили бронзовые зеркала. На похоронах зеркало оставляли вместе с погребенным в кургане. Иногда даже ломали, чтобы душа усопшего не вернулась к родственникам. А ты думаешь, почему, по обычаю, у нас в доме покойника зеркала завешивают?

– Постой. Но ведь бронзовое зеркало за столько лет могло потемнеть, – заметил Виктор.

Макар внимательно посмотрел на друга.

– А разве нет, – пожал плечами Ковалев.

– Да вы гений, Виктор Сергеевич! – воскликнул Макар и тише добавил: – Я не знаю, что тебе ответить. Башка совсем не варит. Ну, наливай для дезинфекции. А то, может, Спиридоныч ел салат. Он все больше любит есть руками, которые не моет.

Глава 22. И раз в сто лет…

…И я с душой мятущейся – лишь слепок

Давно прошедших, сумрачных теней.

Михаил Зинкевич. Темное родство

В вечерних сумерках черты Макара заострились, морщинки стрелками собрались в уголках глаз. Конопушки казались оспинами на бледном лице, рыжие волосы приобрели пепельно-серый цвет.

Виктор осторожно достал сигарету, прикурил. Облако дыма окутало голову Макара, но он не обратил на это внимания.

– Чай пить будешь? – спросил бесцветным голосом, тяжело поднимаясь с лавки.

– Буду, – тихо ответил Ковалев. – Только докурю.

Виктору стало жаль старого товарища. По-настоящему жаль. Сколько сил потратил Макар сегодня, спасая Ковалева от пьяных пацанов, сколько сил отобрала глупая дуэль с машиной, скольких сил ему стоили поиски Лизы и спасение Любы. Зотов страшно вымотался и устал. Как еще на ногах держится? Виктор вдруг понял, почему конокрадам так все удается, а Зоту приходится прилагать массу усилий для достижения своих целей. Джордж и Цыганок просто воруют коней, уводят коров. Им абсолютно все равно, где они это делают. Они могут воровать пьяными в дым, могут уходить от погони, пересекая границы миров вдоль и поперек, – ничего с ними не станется. А Макар знает эти миры, видит, что происходит на самом деле, идет к разгадке тайн Шпаревой балки и кургана Рытого… Тайны не любят, когда их разгадывают. Вот если бы у кого-то была тайна, захотел бы он, чтобы посторонний человек прознал о ней? Так и с курганом. Больше знаешь – больше спрос с тебя, больше препятствий, сложнее задача.

На кухне пахло травами. Две большие чашки паровали на столе – Макар заварил чай прямо в них, чтобы не терялся вкус и запах. Сам Зот складывал бутерброды: на черный хлеб два ломтика копченого сыра и два ломтика сухой колбасы.

– Хорошо-о, – с наслаждением принюхался Виктор.

– Ромашка, мята, цедра, – перечислил Макар, – жасмин. Все собрано на кургане в урочный час, так что имеет полную силу.

– И цедра с жасмином? – лукаво прищурился Ковалев.

Зотов улыбнулся бледными губами, но ничего не ответил.

Виктор жадно впился в бутерброд и принялся жевать, упиваясь вкусом. В животе заурчало – час назад пили, практически не закусывая.

На пороге кухни появился Рафинад, поскулил, напоминая о себе.

– О! – хмыкнул Макар. – Явление.

– Тож чафю хофет, – прошамкал Ковалев, с трудом ворочая челюстями, – пожадничал, блин.

– Ну, заходи, – кивнул щенку Макар.

Рафинад шустро пробежал к табурету хозяина, сел на задницу, вопросительно уставившись на Зотова.

Март 1999 года

После схватки с волками Лиза заболела – бронхит. Терапевт высказал опасение, что возможна пневмония и лучше всего отвезти девушку в больницу на стационар.

– Только учтите, что в поликлинике с отоплением неважно, постельное нужно брать свое…

– Тогда какой смысл в стационаре? – спросил Макар.

– За вашей женой присмотрят, будут делать уколы. – Терапевт говорила скучным усталым голосом.