Курс молодого бойца

— Товарищ майор… Тут одна рота! — шепнул ему Колобков.

— Рота-а! Стой! — скомандовал прапорщик Шматко.

— Так, почему не поём? — неожиданно завопил проверяющий. — Рота! Равняйсь, смирно! Песню запе-вай! — И запел сам, пьяным визгливым голосом: — Офицеры, офицеры, ваше сердце под прицелом… Почему молчим?!

Колобков попытался спасти положение:

— Товарищ майор, это не строевая песня…

— Отставить! — рявкнул тот. — Бойцы, почему не поём песню про офицеров?! Что, солдаты, офицеров не любим? Не любим?!

Полковник Бородин, до этого момента сдерживавшийся изо всех сил, вдруг сказал с каким-то неестественным спокойствием:

— Товарищ майор!

Проверяющий уставился на него и захохотал:

— Что это у тебя, полковник, за часть? Что это за стадо? Это же быдло! А быдло никогда не любило настоящих русских офицеров! — Он положил руку на плечо Бородину. — Таких, как мы с тобой!

Тот перестал сдерживаться и мгновенно сгрёб майора за грудки:

— СЛУШАЙ, ТЫ-Ы!! — взревел он. — Настоящий офицер! Гнида ты… настоящая!!

Проверяющий злобно прохрипел, дёргая ногами:

— Но-но! Это тебе не в окопах!.

Последние слова переполнили чашу терпения Бородина.

Полковник дико зарычал и от души врезал по гнусной морде штабной крысы! Семён Иванович Васильев взмыл в небо, как недоделанная ракета, работающая на вонючем перегаре. Он улетел за пределы плаца, на газон, и замер, не подавая признаков жизни.

Капитан Зубов проследил за его траекторией и сказал себе под нос:

— Вот и проверились!.

Обсуждению исторического перелёта проверяющего майора через бордюр «духи» посвятили всё время перед отбоем.

— Видел, как он ему?. Прямым! — восхищённо сказал Гунько.

— Кличко отдыхает! — поддержал его Ходоков.

Кабанов вздохнул:

— Так что теперь, часть расформируют?

Младший сержант Фомин невесело предупредил:

— Смотри, Кабанов, чтоб тебя не расформировали!

— Командира точно снимут, — огорчённо буркнул Ходоков. — Хорошо ещё, если погоны не полетят!.

Рядовой Соколов заскочил за свежими новостями в каптёрку.

— Ну, что там слышно?!

Прапорщик Шматко грустно отмахнулся:

— Завтра, Соколов! Всё станет ясно завтра! — Он скривился. — А я на свидание собирался!

— Как ваша новая девушка? Лучше, чем та дура-вегетарианка? — вежливо поинтересовался Кузьма.

Но почему-то в ответ получил возмущённый вопль:

— Она — не ДУРА!! Что ты себе позволяешь, Соколов?! И вообще, что ты шляешься по казарме?! Была команда отбой!.

Кузьма пулей вылетел из каптёрки и растерянно прошептал:

— С ума, что ли, все посходили от этой проверки?!

Утром майор Колобков разбудил проверяющего из штаба округа.

Высокое должностное лицо противно храпело на диване, повернувшись лицом к стене.

— Товарищ майор… Семён Иванович… — несмело позвал его Колобков.

Тот со стоном перевернулся на другой бок.

— Товарищ майор! Вам пора вставать. Скоро ваш поезд! — повторил заместитель командира по попойкам с проверяющими.

Майор Васильев открыл глаза и посмотрел на Колобкова. И, видимо, ни хрена приятного в его облике не обнаружил.

— Ты кто? — спросил он, брезгливо поджав губы.

— Майор Колобков, — признался тот.

Проверяющий с трудом принял сидячее положение. Он ощупал лицо, дотронулся до распухшего носа и застонал от боли. В его отбитом мозгу зароились спутанные обрывки воспоминаний. Васильев застонал сильнее и робко спросил:

— Я вчера на бильярде танцевал?

Колобков немного ошалел. Но ответил уклончиво, как настоящий замполит:

— У нас в части нет бильярда…

— Значит, и баб не было? — с надеждой выдохнул проверяющий.

— Не было…

Майор искренне обрадовался:

— Хорошо! — Он опять притронулся к носу. — А это откуда?

— Упали…

— С бильярда? — настойчиво переспросил проверяющий.

Колобков развёл руками:

— Нет у нас бильярда…

— Какое сегодня число? — вдруг невпопад спросил Семён Иванович.

— Двадцатое. Поезд у вас скоро. Машина уже ждёт, — медленно растолковывал ему Колобков.

Проверяющий с трудом встал с дивана.

— Машина? Пошли!

— А оценки? Вы нашу часть проверяли… Надо оценки выставить! — нудно прозудел Колобок.

Майор Васильев обнаружил на столе графин с водой. Он сцапал его дрожащими руками и жадно приложился к горлышку. Сквозь бульканье по кабинету разнеслось:

— Слушай… майор… ты сам выстави… я распишусь…

Полковник Бородин сидел за столом. Ящики были выдвинуты и опустошены. Бородин неторопливо перебирал гору бумаг на столе.

Перед ним стояла наполовину пустая бутылка водки.

В кабинет зашёл радостный майор Колобков с листком бумаги.

— Разрешите, товарищ полковник?

Бородин спрятал бутылку под стол.

— Входи!. Ну что, готов часть принять?

Колобков изобразил искреннее недоумение во всю физиономию.

— В каком смысле?

— Не прикидывайся, — устало сказал Бородин, — ты ж два дня с этой гнидой квасил.

Колобков обиженно надулся:

— Зря вы так, товарищ полковник! Между прочим, вот такой мужик! — Он положил на стол листок. — Вот! По результатам проверки часть заслуживает оценки «отлично»!

Бородин внимательно изучил акт проверки и изумлённо спросил:

— Как?!

— Ну… Я тут приложил некоторые усилия, — многозначительно произнёс Колобков и шёпотом сообщил: — Он ничего не помнит…

Вообще ни-че-го!