Они гребли и гребли вдоль берега, пока не оказались около жилья, вблизи которого вода была совершенно спокойна, хотя в других местах море волновалось. Тогда охотник понял, что жена его живет здесь, но легкая зыбь на море говорила о том, что она уже не такая красавица, как прежде, так как она была несчастна[26]
.Теперь, когда в наш рассказ вошла любовь, прежде чем продолжить его, давайте разделаемся в одной полной мелкой злобы главе с предметом моей ненависти — помощником. Принесем также дань благодарности этой личности, но не за то, что она заслужила мое отвращение, а за то, что благодаря ей во мне выросла сильная потребность в любви и, освобожденный наконец от его присутствия, вызывающего у меня бешенство, мой характер засиял солнцем на безоблачном небе. Любви не хватало бы остроты без ее естественного дополнения — ненависти.
Помощник, к счастью, так наивно не сознавал нелюбезности собственного поведения, что причина его раннего отъезда из Гренландии была вызвана его невежливым поведением по отношению к будущим хозяевам. Было, конечно, неприлично во время первого долгого переезда из Караяка в Готхоб растянуться во всю длину своего грузного тела на кушетке в каюте губернатора и спать там, в то время как усталый губернатор сидел и клевал носом на ящике из-под мыла.
Через семьдесят восемь часов после кораблекрушения я, наконец, в первый раз лег спать в докторском доме. Закрыл глаза, и сладкое забытье охватило меня. Вдруг в дверь громко постучали. Вошел бывший помощник.
— Слушайте, — сказал он, — куда к черту вы засунули сигареты?
Сигареты были в сарае, я достал их. Среди большого количества коробок, которые удалось спасти, нашлось только шесть сухих. Помощник забрал их все: кончились сигареты. Восемь часов спустя, в полночь, я наконец освободился и смог лечь спать.
Гренландия — страна, закрытая для въезда. Датчане управляют ею с единственной целью, странной в наш век эксплуатации, — сохранить гренландцам навеки свободное пользование своей страной. Хотя для достижения этой христианской цели правителей считается существенным обучение гренландцев современным обычаям и доктринам апостола Павла, пункты программы их просвещения так тщательно взвешиваются, что вмешательство безответственных иностранцев, даже датчан, не допускается[27]
. Для получения в Копенгагене разрешения Гренландского управления на поездку в Гренландию нужно преодолеть много серьезных препятствий. Как ни казались мне бессмысленны эти препятствия, когда я подал заявление о разрешении поехать сюда, я стал под конец рассматривать полученное разрешение как почетный и налагающий на меня ответственность документ.Оказавшись теперь здесь с двумя спутниками перед необходимостью прибегнуть к гостеприимству колонии, я счел, что лень и дурные манеры помощника дают ему право получить тактичный намек со стороны правительства на желательность выезда его с первым же пароходом. Так и получилось. При прощании с ним меня огорчало только то, что наш капитан, самый прекрасный, добрый и смелый парень, какой только когда-нибудь ходил по земле или под парусами, уехал тоже.
Их отъезду предшествовало расследование обстоятельств крушения Верховным судом адмиралтейства Гренландии. На суде председательствовал губернатор в соответствии с полномочиями верховного судьи, и я могу засвидетельствовать, что великолепие его персоны, украшенной должностными регалиями, было зримым выражением его выдающихся административных талантов.
Я приведу здесь в сокращенном виде решение суда не столько потому, что оно представляет фактический интерес, сколько ради прелести перевода с датского, сделанного для меня дочерью Кнуда Расмуссена. Вот оно: