Курс N by E

В глубине фиорда виден материковый ледник. Я могу проследить взглядом наклонную плоскость ледника от того места, где его голубые обрывы отражаются в воде, до блестящего высокого, как гора, беспредельного плато на горизонте — ледяного щита. Если б не узкая свободная ото льда прибрежная полоса у моря, этот ледяной щит составлял бы всю Гренландию. Со всех сторон поднимаются горы, сложенные архейскими породами, закругленные или вздымающиеся вертикально до зубчатых гребней либо до вершин, покрытых шапками вечного снега.

Против моей лагерной стоянки, по ту сторону фиорда, небольшая гора, которую гренландцы называют «вроде горы». Я постоянно глядел на нее. При утреннем и вечернем освещении, при свете низкого полуденного солнца открываются как бы с различных сторон правильные пропорции этой горной архитектуры. Под конец я так привык к этой «вроде горы», что будь я богом, наверное, других бы не сотворил.

Я начинаю готовить ужин, только когда наступает темнота, потому что даже эти длинные дни, при всей их красоте, слишком коротки. Внезапно стемнело, тишину нарушает долгий заливистый лай. Обернувшись в сторону звука, я вижу над темным гребнем холма на фоне неба силуэт маленького голубого песца. Он поднимает острую морду к небу и воет в продолжение часа.

VIII

Сермалик-фиорд

Болтовня за кофе

Однажды, сидя за работой, я услышал ружейный выстрел и, подняв голову, увидел, что к моему лагерю со стороны входа в фиорд приближаются два каяка и умиак, то есть женская лодка, наполненные людьми. Через несколько минут они уже достигли берега. Я приветствовал их, пригласил к себе, и мы, обменявшись рукопожатиями, направились в палатку. День был дождливый. Гости — трое мужчин, четыре женщины и несколько детей — уселись на корточках в ожидании, когда закипит чайник. Немного погодя мы все пили горячий кофе с большим количеством сахара и ели ржаной хлеб, густо намазанный маслом.

Много смеялись, я тоже принимал участие в веселье, хотя из разговора не мог понять ни единого слова. Можно предположить, что он был того беспорядочного свойства, какой обычно носят разговоры гостей за чаем. Вскоре, закончив трапезу, гости поднялись, сердечно поблагодарили меня и отбыли. Они подарили мне на обед большую убитую чайку. Двое мужчин сели в свои каяки, а третий забрался на узлы домашнего имущества на корме умиака. Женщины, как обычно, сели за весла. Время от времени мы махали друг другу руками, пока лодки не скрылись из виду за изгибом фиорда.

Эти гренландцы, несомненно, приехали из какого-нибудь отдаленного поселка и отличались обычной в здешних местах простотой. Я описал эту встречу со всеми подробностями, чтобы представить картину чаепития гостей в каменном веке, если не принимать в расчет подававшиеся угощения. Жизнь здесь всегда бедна событиями.

IX

Рангафиордур

Лисуфиордур

Но пятьсот лет тому назад событий на этих берегах было предостаточно. Век открытия Нового Света Колумбом был свидетелем падения и ужасной гибели древнего, некогда процветавшего поселения на острове Гренландия. Быть может, в тот самый час, когда матрос на мачте «Санта-Марии»[28] крикнул «земля!», пал Унгерток — последний викинг из поселения, в котором когда-то жило десять тысяч. Как рассказывает гренландская легенда, он пал от «заколдованной стрелы, сделанной из самого края сращения тазовой кости бесплодной женщины. Так умер последний из старых Каблунаков».

И сейчас еще можно видеть развалины их построек: церкви — у некоторых сохранились все четыре стены до самой верхушки шпиля, разрушенные жилища, конюшни, сараи, загоны для овец, а на полях, некогда обрабатывавшихся, и сейчас растет больше цветов и трав, чем на окружающих болотистых лугах.

Далеко от океана, в глубине ответвлений фиордов Амералик и Готхоб, находятся развалины сельских построек старинного «Западного поселения», воспетого в сагах. В глубине же Уярагсуит-фиорда, на наклонном плато, заканчивающемся крутым скатом у края воды, в разросшейся роще стоят четыре стены того, что некогда было церковью. Маленькое строение сложено из неотесанных камней, но так основательно и хорошо, что за исключением небольших повреждений, нанесенных эскимосами, растаскавшими часть камней, стены и сейчас стоят так, как они стояли при возведении.

И все же трудно, даже находясь рядом с этим памятником прошлого, представить себе здешние дикие места как некогда цветущие, возделанные земли, мысленно увидеть на них белокурых потомков племени Эрика — крестьян, обрабатывающих землю, пасущих свои стада, живущих и плодящихся здесь, так же как раньше в Исландии, называющих это место родиной. И все же так некогда было.