Курс на Юг

И действительно: корвет отвернул в сторону, уходя от прущего ему в борт бронированного носорога. Другие чилийские корабли повторили маневр, совершенно растворившись в клубах порохового дыма.

Повалишин выпрямился. Пальцы его нервно тискали бинокль.

«…А если?.. Ведь может и получиться…»

– Пиши на «Манко Капак»: следовать прежним курсом!

Пёстрая гирлянда побежала к ноку гафеля.

«…сейчас чилийцы вернутся на прежний курс и сосредоточат огонь – но уже не на никчёмной «голете блиндаде», а на голове ордера. Но что тут творится, они пока не видят из-за дыма и полагают, что мы по-прежнему держим не больше пяти узлов. Что ж, пора их удивить…»

– Семафорь Гальвесу: «Следовать за мной, к минной атаке изготовиться!

Сигнальщик послушно замахал флажками.

– Пять влево!

Штурвальный закрутил дубовое, выложенное бронзой колесо.

– Держать одиннадцать узлов!

«Тупак Амару» уже поворачивал, сильно кренясь на левый борт, вывалился из строя и заложил крутую дугу в противоположную сторону, наперерез чилийским корветам. Повалишин оглянулся – за ними, словно собачка на привязи, бежала миноноска. С носа у неё поползли вперёд шесты с латунными бочонками.

«…а парнишка-то молодец, не робеет…»

– Два лево!

Где-то там, в сплошном облаке пороховой гари – неприятельский строй. Если расчёт верен – «Тупак Амару» и «Янакойа» выскочат как раз на головного «О̀Хиггинса». И тогда дело решат уже не пушки…

Мачты корвета выросли из ватной пелены кабельтовах в трёх на правом крамболе. Повалишин выругался – всё же он промахнулся. Немного, но хватит, чтобы атака сорвалась.

– Пли по второму!

Девятидюймовка рыкнула, посылая чугунную бомбу в «Чакабуко». Промах.

– Три право!

Над мостиком провыл снаряд – чилийские канониры опомнились и перенесли огонь на выскочивший, словно чёртик из табакерки, броненосный таран.

«…спуститься в боевую рубку? Нет, нельзя, оттуда ни пса не видно – особенно в таком дыму…..»

– Ещё два право!

«Тупак Амару» кренится на полном ходу, борт зарывается в волны. Стрелка на жестяном секторе креномера качнулась к цифре «двадцать три».

«…поздно, поздно, не успеть…»

Положение спас лейтенант Гальвес. Его шустрая, поворотливая, как жук, миноноска, выскочила напересечку «О̀Хиггинсу». Нервы у чилийского командира не выдержали: увидав выставленные на шестах мины, он вместо того, чтобы с ходу располовинить «Янакойу» форштевнем, вильнул вправо, подставляя корму под бивень «Тупака Амару» Повалишин схватил переговорную трубу, чтобы заорать: «Полные обороты, давайте, мать вашу, всё, что можете!..», и тут из дыма с противоположной стороны возникла плоская морда «Лоа» – появилась и на своих черепашьих пяти узлах врубилась в высокий деревянный борт.

Как успел среагировать рулевой – Повалишин так и не понял. «Тупак Амару прошёл буквально на расстоянии вытянутой руки от сцепившихся кораблей, едва не снеся корму «голеты блиндады», и заложил крутую дугу, целя чилийцу в корму.

– По местам стоять, держись! Тараним!

Но добивающего удара не понадобилось. Скорлупка лейтенанта Гальвеса, чудом выскочившая из-под форштевня корвета, сбросила скорость и подошла к неприятелю вплотную. С борта торопливо захлопали винтовки, но было уже поздно: миноноска сдала назад, и два взрыва, прозвучавшие одновременно, завершили карьеру несчастного «О̀Хиггинса». Корвет стремительно повалился на борт, едва не накрыв мачтами своего убийцу. Воронка, обломки, человеческие головы в пенном водовороте – и только волны, навсегда равнодушные к людским страданиям, продолжают свой бег над новой братской могилой.

«Чакабуко» и «Ковандога» скрылись за дымной пеленой – на фоне неба едва угадывались верхушки их мачт. Видимо, чилийцы были настолько потрясены стремительной гибелью «О̀Хиггинса», что даже не сделали попытки подбирать уцелевших моряков.

Повалишин по очереди осмотрел корабли своей эскадры. «Манко Капак» и «»Атауальпа» сбросили ход, и теперь покачивались на низкой зыби, лениво дымя трубами. Палубные команды возились на палубах, заводя на них буксирные концы. С мониторов поступили рапорты: повреждений, потерь в личном составе нет, механизмы в порядке. «Голета блиндада» болталась в стороне, на её единственной мачте полоскалась гирлянда сигнальных флажков.

– С «Лоа» пишут, вашсокопревосходитство: «Отломился таран. Имеем течь в носу, не могу дать ход».

– Отсемафорь на «Оройю», пусть цепляют их на буксир. – распорядился Повалишин. – А командир ничего, молодчага! Заслужил крест… то есть не крест, а… какое у вас высшее отличие?

– Цепь «Ордена Солнца», сеньор адмирал. – ответил лейтенант Гальвес. Его миноноска была отшвартована у борта «Тупака Амару», и в ней возились матросы во главе с судовым плотником – заделывали полученные при близких взрывах мин течи. – Жаль только, этим орденом с двадцать пятого года никого не награждают, по причине частых злоупотреблений.

– И что, вы обходитесь вовсе без орденов?

Лейтенант смущённо пожал плечами.