Курская дуга

— Чрезвычайной важности обстоятельства заставляют нас прервать редакционное совещание… Товарищи военные журналисты, боевые друзья! Ставка Верховного Главнокомандования специальной телеграммой предупредила войска нашего фронта: враг приготовился к атаке и может начать наступление.

Слушая полковника, Дмитрий подумал: «Может быть, сегодня ночью или завтра на рассвете начнется то грозное, чего мы так долго ждали».

— Гитлер надеется на «тигры», «фердинанды», «пантеры», «Фокке-Вульфы». Знайте и помните, друзья! — звучал голос Тарасова. — На Курском выступе мы создали мощную линию обороны. К ней подтянуты крупные резервы. Наши войска вооружены новыми пушками, артиллерией с реактивными снарядами, модернизированными самолетами. Урал дал в руки бойцов сокрушительные бронебойные снаряды. — Полковник достал из кармана блокнот, раскрыл его. — Через тридцать минут в армию вылетит первая группа корреспондентов. Вечером — вторая. Солонько и Сенцова, вы летите к Курбатову, в гвардейский корпус. Грачев! В артиллерийскую истребительную бригаду…

Дальше Дмитрий не слушал. Он мысленно занялся сборами в дорогу. В этот раз он решил не брать с собой даже портфеля. Ничего лишнего, только записную книжку и карандаш. Кто-то потрепал его по плечу.

Он оглянулся.

— Ну, брат… вот тебе и сюрприз!

— Ты, Бобрышев, пока остаешься, приглашай товарищей на обед.

— Все это так… Но без тебя, главного рыбака, как без жениха на свадьбе…

— Я прошу всех отъезжающих, вернее, улетающих, — поправился Тарасов, — в первый же день битвы показать в своих статьях удачные приемы борьбы с новой техникой гитлеровцев.

После короткого напутствия редактора Солонько поспешил на хутор.

— Рыбка готова! Заливная, с томатом… — встретил в сенях Дмитрия Войцеховский.

— Я сейчас улетаю. Будете обедать без меня.

— Поймать такую рыбу и даже не попробовать! — всплеснула старуха руками, когда Дмитрий вошел в хату.

— Приказ — ничего не поделаешь… — сочувственно вздохнул, хозяин.

— До свиданья, дед Егор! Будьте здоровы, хозяюшка! Ну, а с тобой, старшина, мы еще на многих озерах рыбку половим. От Сейма до Рейна! — И, распрощавшись, Дмитрий вышел во двор.

Окно в соседней хате было по-прежнему плотно завешено плащ-палаткой. «Где же Вера? Так и не удастся ее повидать. Она не знает, что я улетаю. А может быть, ей все равно…» Он звякнул щеколдой, но так и не закрыл калитку.

Вера поднялась со скамейки, пошла навстречу.

— Вы… на меня сердитесь? — Она остановилась, опустила голову. — Я хочу вам все объяснить… Я поверила одной выдумке… Так не сердитесь?

— Я? За что? Нет.

— Правда? — Она заглянула ему в лицо. — Я верила, что вы хороший.

Из соседней хаты вышла Катя Сенцова, одетая в синий комбинезон. В руках она держала чемоданчик и «лейку». Катя искоса посмотрела на Дмитрия и, поздоровавшись с Верой, прошла мимо.

На другом конце хутора показался Гуренко с Грачевым.

— Мне пора…

— Я провожу вас, хотите? — сказала решительно Вера.

— Конечно, хочу!

Они вышли на луг. В тени, у самого леса, виднелись самолеты. Летчики уже опробовали моторы.

— Скажите мне что-нибудь на прощанье. Я так долго не слышала вашего голоса.

— Мы должны встретиться, Вера!

— В тяжелую минуту помните обо мне. Я всегда с вами.

— Вы никогда не откажетесь от своих слов?

— Я? Нет!

Послышался топот ног. Торопливо докуривая сигаретки, Гуренко с Грачевым спешили к самолету.

«Я всегда с вами», — вспомнил Дмитрий слова Веры, когда «кукурузник», подпрыгивая, побежал по земле. Дмитрий посмотрел вниз. Вдали белело платье Веры. Вот оно мелькнуло и скрылось в кустах. Под плоскостью выросла изба деда Егора. Тень от самолета скользнула над лугом, упала на воду. Засверкал широкий плёс. Самолет пролетел над затоном. Дмитрий узнал отмель, и ручей, и песчаный берег, на который дед Егор выбросил щуку. Он оглянулся. На буграх еще маячил хуторок, но уже дальние избы и овины сливались с полосой леса.

13

Есет Байкодамов сидит у входа в землянку и рассматривает на конверте почтовые штемпеля. Долго странствовало письмо. Зойка написала его в начале марта, а получил в июле. И хотя все вести давно устарели, они волнуют Есета. Его школьные друзья Шурка и Ленька поступили в авиационное училище, а он и не знал, даже не поздравил товарищей!