Кусочек желания

— А смысл? — невесело усмехнулся пожилой стражник. — Мы сейчас в плену, и неизвестно, что с нами в ближайшем будущем сделают. Тут в дальней клетке сидят двое эльфов, так они прямо говорят, что смертная казнь через «проращивание» это самое милосердное из того, что нас ожидает.

— А что такое «проращивание»? — не сдержал любопытства Басс.

— Да откуда же мне знать, я ведь не местный. А эльфы молчат… Хотя кое-что про здешних обитателей они-таки рассказали.

— Поделишься? — заинтересовался Хафейн.

— Да пожалуйста. Видите, сколько внизу зонтиков? Так вот, по ним тут определяют общественный статус. Чем зонт больше, тем выше положение его хозяина. Например, вон тот стоящий в углу площади, что разодет как павлин и смотрит на всех с гордым видом, судя по его крошечному зонтику, от силы пятый помощник третьего дворника. И нарядился так, скорее всего, чтобы показать, что у него деньжата водятся. Зато вот этот скромный мужик в чёрном, если верить его зонту, важная шишка, как минимум дворцовый управитель.

— А ты, однако, хорошо в эльфийских статусах ориентируешься, — хмыкнул Хафейн.

— Так уж сколько дней тут сижу! Делать нечего, только местных разглядывать и остаётся, вот и наловчился.

— И ещё я кое-чего не пойму, — продолжал пустынный воин. — Что дворцовый управитель делает возле застенок? Хотя какие это, к демонам, застенки, это самые настоящие подвески, — хмуро пробурчал он уже гораздо тише

— Это дворцовая тюрьма, — терпеливо пояснил седой. — А сам дворец здесь недалеко, по ту сторону ствола, только ветки туда никогда не поворачиваются… Про зонты-то дальше слушать будете?

Новоприбывшие дружно закивали.

— Тогда продолжаю. Форма зонта отражает различия между какими-то внутриэльфийскими кастами, но я в них не разбираюсь. Знаю только, что вон те, с квадратными зонтиками, точно жрецы. Цвет тоже важен, обозначает принадлежность к определённому клану. Свободные эльфы, не связанные клановыми узами, носят белые зонты, а если к такому зонту добавляется зелёная бахрома по краям, значит, остроухий ищет себе сюзерена.

— Да уж, я смотрю, ты действительно не просто так здесь висел, — уважительно произнёс Хафейн.

— Говорю же, заняться больше нечем было, — стражник пожал плечами. — Ещё эльфы придают большое значение тому, как уложены волосы, но это касается женщин и военных, гражданский мужчина может сооружать на голове что угодно. Так вот, в здешней армии по причёскам определяются звания. Завязанные в хвост волосы — рядовой, одна коса — уже десятник, две косы — младший офицер, ну и так далее по возрастанию. Только о причёсках их командования ничего не знаю. Сам эльфийских генералов не видел, а соседи на эту тему не распространялись. Так что остаётся лишь гадать, то ли у них, как у офицеров, по куче косичек, то ли что-то более замысловатое. А вот придворные дамы предпочитают высокие причудливые причёски, и чем выше и заковыристей такое «воронье гнездо», тем знатнее его обладательница. Мы сейчас на территории дворца, поэтому вдоволь можем налюбоваться на то, что носят на головах благородные эльфийки. Вне его стен, где знати меньше, причёски у женщин гораздо проще.

— А вон, смотрите, стоит эльфийка вообще без причёски, с распущенными косами! — подал голос Пэтти.

— О, это не просто эльфийка, — в разговор снова вступил молодой стражник. — Это незабудка!

— Кто? — переспросил Урлог и с интересом посмотрел на ту самую женщину, разглядывавшую что-то у себя под ногами. Все находившиеся на площади дамы выделялись красотой и притягивали взгляд, но она почему-то отличалась от них, словно чистый бриллиант от цветных стекляшек. Её гладкие чёрные волосы, на которые обратил внимание хоббит, струились почти до колен, и, действительно, укладка такой роскоши в высокую причёску стала бы просто преступлением! Наряд эльфийки состоял из нескольких слоёв тёмного, но настолько прозрачного материала, что он не скрывал практически ничего из достоинств её прекрасного тела. В одной руке, как и положено, она держала зонтик, а в другой — лёгкий масляный фонарь.

Женщина была красива, но, как известно, безобразных эльфов не существует (вопреки предположениям Хафейна), и чем-то особенным её точёное личико среди лиц соотечественниц не выделялось. Вернее, не выделялось до тех пор, пока она ни подняла взгляд и внимательно ни посмотрела на Урлога… Её глаза оказались поистине неповторимыми! Огромные, ярко-фиолетового цвета, наполненные таким количеством страсти, нежности и при этом тоски и ожидания, что варвар буквально утонул в этом прекрасном бархатистом взоре и опомнился только через пару минут.

— Незабудка. Прекрасная и неповторимая, — с благоговением произнёс усач.

— Ишь как заговорил. А мне показалось, что ты баб не особо-то жалуешь, — поддел его Хафейн.

— Да не баба она, а незабудка! Это… Я даже не знаю, как объяснить, — молодой стражник призадумался. — Вот если взять проститутку из борделя, добавить ей умения актрисы императорского театра, знания выпускника научной академии и материнскую ласку, тогда получится что-то похожее…