Кувырком (ЛП)

— Хватит драться с братом!

— Он сожрал последнее печенье с шоколадом! — не отступает Рори. — Он знал, что я его берегу, и все равно схомячил!

Рэймонд, успевший подняться на ноги, еще и издевается:

— Было так вкусно — о–о.

Рори совершает стремительный бросок, и я выныриваю из ступора, куда впал при виде разверзнувшегося ада. Втискиваюсь между мальчишками, расталкивая железной рукой.

— Угомонитесь.

В этот момент из-за угла появляется ревущая Розалин, за ней по пятам шлепает свекольно — красная Райли.

Полный комплект.

— Верни!

— Нет, она моя!

— Неправда, моя!

— Нет!

Челси инстинктивно разводит руки в стороны, будто преграждает дорогу, когда Розалин съеживается у нее за спиной.

— Что происходит? — обращается к старшей племяннице.

— У нее моя ручка! — кричит Райли.

— Ручка?! — взрывается Челси. — Издеваешься? Вы ругаетесь из-за гребаной ручки?!

Райли с надутым видом, свойственным всем подросткам, язвит:

— Какая культурная речь, тетя Челси.

Челси скрежещет зубами.

— Перестань, пожалуйста, Райли.

— Вот уж нет. Это же ты здесь взрослая. Ты глянь на нас! Неудивительно, что здесь сущий дурдом!

— И это моя вина? Что вы кучка эгоистичных злых дикарей?

Райли нападает:

— Да! Это твоя вина!

Челси поднимает руки.

— Все, хватит! Надоело! Все марш по своим комнатам!

Розалин разражается негодующим ревом:

— Но я ничего не сделала!

Челси резко поворачивается к маленькой златовласке.

— Я сказала, по комнатам! Немедленно!

Розалин выпрямляется, хмурит маленькое личико.

— Ты плохая! Ты мне не нравишься!

Челси хватает племянницу за руку и подталкивает к лестнице.

— Не вопрос — можешь не любить меня и из своей комнаты!

Рыдая, Розалин взлетает по лестнице. Райли топает следом, скрестив руки и упрямо расправив плечи. В последний раз толкнув брата, Рори тоже отправляется наверх. Когда Рэймонд собирается последовать за братом, Челси требует:

— Рэймонд, ты идешь в другую комнату. И чтобы я вас рядом друг с другом не видела.

Тот, свирепо глянув, выдает:

— Отстой!

Челси яростно бросает в ответ:

— Поговори мне еще!

Как только четыре всадника Апокалипсиса скрываются наверху, в доме воцаряется мрачная тишина, как в городе, где пронесся торнадо. Ронана больше не слышно — видимо, малыша сморило утренним сном. Выудив из кучи отвергнутой обуви пару ярко — розовых сандаликов и надев их, Риган, хлюпая носом, покидает холл.

Челси тяжело дышит, и я осторожно спрашиваю:

— Как ты?

Ее голубые глаза на мгновение встречаются с моими. И она заливается слезами.

Даже расстроенная, Челси такая милая, что я усиленно сдерживаю смех. Потому что, если вырвется хоть один смешок, меня прибьют.

Обняв за плечи, веду ее в кухню.

— Все хорошо. Ш — ш–ш, не плачь, все хорошо.

Качая головой, Челси садится на барный стул. По лицу струятся слезы.

— Ничего не хорошо. Они злобные. Неблагодарные маленькие чудовища.

Внезапно возникает порыв позвонить маме и извиниться. Не за что-то конкретное… Так, за первые пятнадцать лет моей жизни.

Вынимаю из морозилки ликер «Южный комфорт» и наливаю ей бокал.

Челси всхлипывает, уткнувшись в ладони.

Доливаю еще.

— Что произошло?

— Ничего! — Она поднимает на меня глаза. — Совершенно ничего! Просто они все проснулись в таком настроении.

Вытирает щеки и делает глоток. Сжимаю ее плечо. Поставив локти на стол, снова прячет лицо в ладонях.

Голос переполнен виной:

— Господи. Не могу поверить, что схватила Рори за волосы. Рэйчел никогда бы так не поступила. Они с Робби были против телесных наказаний.

— Это многое объясняет.

Поверьте, я не сторонник порки. Но порой случаются моменты, когда шлепок по заднице вполне заслужен.

— Розалин права. Я плохая! — И снова плачет.

Больше не в силах сдерживать смех, пусть и сочувственный, но все-таки громкий.

— Милая, я знаю, что значит быть плохой. Поверь, ты не такая.

Челси опустошает бокал.

— Не собираюсь учить тебя их воспитывать, но, по собственному опыту, могу сказать — детям необходима дисциплина. Они нуждаются в ней, даже если сами не понимают. Стоит составить список проступков и наказаний. Ну типа, выругался — на день лишился мобильника. Подрался — убирай за собакой. Уголовный кодекс Мак-Куэйдов.

Шмыгает распухшим носом, глаза красные.

— Хорошая идея.

Придвигаюсь ближе, встаю между коленями Челси. Прикасаюсь к щеке.

— Тебе лучше?

Челси уныло вздыхает.

— Нет.

Приподнимаю ее голову и наклоняюсь.

— Тогда давай посмотрим, что с этим можно сделать.

Губы Челси теплые. Она погружается в поцелуй, открываясь, со вздохом завладевая моим языком и нежно предлагая свой. Только поцелуй, дальше него не зайдет. Но если Челси получает хотя бы наполовину такое же удовольствие, что и я, значит, цель достигнута.

Отстраняюсь на пару сантиметров.

— Теперь лучше?

И она улыбается.

— Немного. Надо еще над улучшением поработать.

Усмехаюсь:

— Согласен. — И снова прижимаюсь к ее губам.

Иногда, наблюдая за Челси, я мгновенно завожусь. Как она двигается, улыбается, наклоняется подобрать с пола игрушки. И если повезет, подворачивается возможность урвать минутку наедине. Но приходится проявлять изобретательность.