Кувырком (ЛП)

Они были нарисованы на стенах, клоуны — марионетки выстроены на полках, клоуны — мягкие игрушки с пугающе широко разведенными руками — рассажены в углах комнаты, их красные рты с белыми зубами кривились самыми жуткими ухмылками на свете. Будто чудища только и ждали, когда приблизится ничего не подозревающий ребенок, чтобы откусить ему голову.

Дети возились сами по себе, и я минут десять наблюдал, как Риган преодолевала полосу препятствий. Рядом со мной горластый папаша подбадривал сынка, будто карапуз вот — вот достигнет очковой зоны в игре за долбаный Суперкубок. Отец кивнул в его сторону:

— Мой здесь самый быстрый. Проползает дистанцию за сорок пять секунд.

Рад за тебя, приятель.

— Кто из них твой?

Я указал на Риган, карабкающуюся на горку. Ее оранжевый комбинезончик переливался на свету, и она долдонила, будто заведенная: "Привет, привет, привет, привет…". Как мультяшные семь гномов, марширующих с кирками и мотыгами.

— С ней что-то не так? — уточнил мудак.

Я пронзил его взглядом.

— Нет, черт побери, с ней все в порядке. Она… сосредоточена. — А потом шутки ради добавил: — Да моя запросто берет дистанцию меньше чем за сорок пять секунд.

Задрот осклабился:

— Сомневаюсь.

Я наградил его ледяным взглядом:

— Спорим?

Тот в ответ с высокомерным видом провел по своим каштановым патлам.

— Пятьдесят баксов, что мой парень ее побьет.

— По рукам.

Я пожал ему руку, затем снял Риган с горки и, пока нес к месту соревнования, проинструктировал, как Микки наставлял Рокки Бальбоа на ринге:

— У тебя получится, Риган. Не давай ему себя отвлекать, следи за его левым хуком, чтобы засранец не пихался, смотри только вперед.

Она схватила меня за нос, и тогда я сказал то, что малышка точно поняла бы:

— Если выиграешь, буду приветкать тебе до конца жизни.

И получил в ответ улыбку!

Мы посадили малышей у старта, и папаша начал отсчет:

— На старт! Внимание! Марш!

И поехали…

Мы с придурком подбадривали конкурентов, как азартные игроки на ипподроме:

— Давай, детка, давай!

— Отлично! Уходи в отрыв! Двигайся!

Шли ноздря в ноздрю… пока мальчонка не отвлекся на громадный пузырь, свисающий из его носика. Остановился, чтобы заняться им поплотнее, и Риган победила.

— Да! Есть! — с гордостью заорал я.

Подхватил малышку с пола и поднял высоко над головой, а та смеялась и взвизгивала. Где-то Фредди Меркьюри голосил "We Are the Champions".

Папаша — неудачник вручил мне деньги, и тут нас прижучила девчонка — подросток.

— Что тут происходит? Это место для веселья, а не азартных игр!

— Да, конечно. Что ж, мы все равно уже уходим.

Одной рукой я схватил Ронана, другой Риган.

А по пути к выходу прошептал крохе:

— Пусть это останется между нами, ладно?

Она посмотрела мне прямо в глаза и кивнула:

— Привет.

Все субботы провожу с Челси и детьми. Приношу с собой работу и пытаюсь урвать время, когда могу сосредоточиться. Большая часть выходных, если не запланировано слишком много мероприятий, проходит в мире и покое. Даже весело. Но иногда… ну, детей же шестеро. Даже с точки зрения статистики шанс, что выпадет плохой день, крайне высок.

Как — то субботним утром едва выхожу из машины около дома Челси, сразу понимаю — день не задался. И это никакое не шестое чувство.

Причина — крик.

Открываю входную дверь, и тут же, как порыв раскаленного воздуха, меня накрывает оглушающий визг, который способен издать только невероятно взбешенный ребенок двух лет. В коридоре на полу перед шкафом вся в слезах сидит Риган, пищит, визжит, сучит ножками, а вокруг разбросаны туфельки, босоножки и ботиночки. Перед малышкой на корточках сидит Челси и показывает блестящие кеды. Рядом стоят еще две пары крошечных башмачков.

— Вот эти? — спрашивает Челси со смесью надежды и раздражения.

Риган выбивает кеды из рук тети, трясет головой, хлопает ладошкой по полу и завывает.

Видимо, не то.

Челси замечает меня. Я поднимаю брови, изо всех сил пряча ухмылку.

— Все в порядке?

— Нет, — шипит в ответ Челси. — Ничего не в порядке. — Откидывает волосы с лица, пучок на макушке вот — вот развалится. На футболке пятна, напоминающие горох, щеки пылают.

Тут до меня доходит, что не только Риган — источник шума. Из гостиной доносится целая какофония сердитых детских голосов. Откуда — то сверху кошачьему концерту вторит Ронан. И он совсем не кажется довольным.

После отказа от еще одной пары туфель, Челси встает и швыряет босоножку через всю комнату.

— Какую обувь, Риган? Что ты хочешь?

Риган просто плачет и тычет пальчиком в никуда.

Не успеваю произнести ни слова, как в холл, сцепившись клубком, вваливаются близнецы. Падают, катаются по полу и вопят, оскалив зубы.

— Ты же знал, что я специально берег его! — кричит Рори.

— Оно лежало в шкафу, значит бесхозное! — рычит Рэймонд.

— Прекратите! — восклицает Челси. — Вы двое, уймитесь! — Теперь визжит и она.

Никакой реакции.

— Урод! — обзывается один.

— Мудак! — не отстает второй; бьюсь об заклад, Рори.

— Замолчите! — орет Челси, хватает одного за волосы и дергает вверх.

Даже я, черт возьми, вздрагиваю.

Рори завывает, двумя руками обхватив затылок и возмущается:

— Какого черта? Теперь у меня там будет лысина!