Кузнец

Но хочешь или не хочешь, а двигаться надо. Хабаров это понимал не хуже меня. Уже в конце апреля велел он смолить струги, ладить новые. С союзными тунгусами договорились, что они пойдут берегом. Мы же, оставив в городке крестьян и полсотни казаков, уже в первые дни лета загрузились на струги и двинулись вниз по реке. В поход вышло почти полтысячи казаков на десяти стругах. На головном корабле установили три пушки, больше у нас просто не было.

Вновь под деревянным днищем шумит амурская вода. Мимо медленно плывут заросшие соснами сопки, распадки, заливные луга. Даже не верится, что в эти мирные, полусонные земли мы несем огонь и смерть. Зачем? Не знаю. Несет по миру ветер пылинку, тянет дух земли меня через горнило или через что там духи обычно тянут.

Через пару дней пути показался городок. На крепость он походил мало, но решили пристать. Хабаров решил. Строго говоря, только время потеряли. Городок был брошен, дома частью порушены, частью сожжены. Охотники пошарили по округе. Нашли одну бабу-даурку и двух юнцов. Расспрашивал их Хабаров. Всё же я, человек XXI столетия, да еще и измученный совком и нарзаном, всех прелестей средневекового допроса постичь не могу.

Но инфа была важная. До Гуйгударовой крепости еще больше полдня пути. А в самой крепости собрались все воины четырех племен, самые сильные шаманы. И даже великий князь-шаман Лотодий. Про князя мы уже слышали, а то, что он шаман, узнали только сейчас.

До общения с Ленкой я бы эту инфу мимо ушей пропустил. А тут и не захочешь – поверишь. После того случая я нет-нет да и стал замечать похожих цветных змеек, которые тогда от Ленки исходили. Только они могли быть не обязательно зеленые. Видел синие, коричневые. И идти они могли не только от человека, но от дерева или просто места.

Как Ленка говорила, духи во всякой вещи живут, только говорить с ними не все могут. И не дар это, а выбор духа. Уже перед самым отъездом из Илима стал я ее спрашивать, что это за канитель такая. Она так серьезно на меня посмотрела и сказала: «Ты теперь стал духов видеть. Только говорить с ними не умеешь. Подожди, духи сами с тобой заговорят».

Ага. Радости полные штаны. Теперь еще здесь шаманы. И главное, не понятно, чего от них ждать.

Решил я еще раз сам поговорить с бабой даурской. Хабаров разрешил. Только, говорит, толку тут нет: она всё, что знала, нам рассказала. Ну, думаю, рассказала она то, что вы спросили. А я про другое спрошу.

Зашел в избу, где пленники сидели. Ох, мама дорогая, совсем избитые все. Жестко казаки спрашивали. От меня пленники по углам шарахнулись. Баба та и совсем в уголок забилась, руку выставила и шепчет что-то. Пригляделся: и от нее змейки летят. Белые. Ко мне летят. Только не долетают, разбиваются.

Я ей и говорю, на даурском говорю, может криво, но, надеюсь, понятно:

– Я тебе не враг. Просто говорить хочу.

– Ты лоча (русский)! Вы для всех дауров – смерть.

– Нет, – говорю. – Мы хотим мира с даурами. Хотим торговать. Только князья ваши его не хотят. Не буду я тебя убивать.

Наклонился я к ней. Она аж дрожит вся. Я фляжку достал с хлебным вином, ей протягиваю. Показываю: дескать, пей, хорошо будет. Сам отхлебнул, ей дал.

Пока с бабой разговаривал, мальчишка ко мне сзади подкрадывался. Думал, не вижу. Сейчас. Подождал, пока совсем рядом окажется, да и смахнул его в сторону. Не крепко, но на пару метров он отлетел. «Не балуйся, – говорю. – Если всё, что мне нужно, скажете, отпущу вас к своим». Мальчонка смотрит на меня зверем: не верит. Оно понятно. После того гостеприимства, что им казаки устроили, я бы сам не поверил. Такой вот высокий сибирский политик.

Я опять к бабе: «Расскажи про шамана. Кто он?» Она зажмурилась. Потом говорит: «Скажу». И полилось. В общем, этот Лотодий служит великому духу по имени Харги. Дух этот страшный и хитрый. Людям вредит, насылает болезни, смерть. По словам даурки, с помощью этого духа (думаю, что банального яда) этот самый Лотодий князя племени дубочен убил. А сам стал князем. Он может, по словам моей собеседницы, навести сон, сделать слабыми. Короче говоря, кино и немцы.

Сам бы посмеялся. Но лучше я посмеюсь потом, когда мы этот городок Гуйгудара возьмем. А еще та баба под конец, как захмелела, стала говорить, что в крепость приехало полсотни гонцов от богдойского царя Шамшакана. И у них такое же оружие, как у казаков. Вот об этом Хабарову знать стоит. Нарваться на полсотни стволов, когда нас и так в пять-шесть раз меньше, совсем не весело.

Рассказал Хабарову про богдойских посланников. Кое-как уломал его отпустить пленников. Он на бабу ту уже глаз положил. Хотя в то время зазорным оно не считалось, но мне было неприятно. Сказал, что я им слово дал, он и отступил: к слову казаки относились серьезно. Про шамана говорить не стал: засмеют, а толку не будет. Вывел я даурку и ребятишек за городок, дал им по краюхе хлеба да отпустил. Авось дойдут. Мы же переночевали и поутру снова вниз по реке пошли.