Квадратное время

От строя красноармейцев отделились два парня. Один – небольшой, сухопарый, с острой крысьей мордочкой. Другой – здоровый, краснощекий, явно недюжинной силы.

Двинулись споро по Брехаловке{145}, чуть не в ногу миновали затянутый в колючку створ ворот, по дамбе и мосту вышли на материк. В такт шагам под досками настила захлюпала вездесущая грязная жижа.

Примерно через километр свернули направо, с единственного местного большака на набитую с зимы вдоль ручья тропинку-дорожку, едва проехать возку.

Как миновали ведущую из Кеми на лесозавод узкоколейку – мужики расслабились, задобрили конвоиров махрой да пошли кучкой с разговорами, попыхивая поганым дымком.

Километра через два не спеша добрались до березняка. Задание на день – два воза веток – обычно дают на троих. Но что делать, если желающих размяться да набрать свежих травок для настоев оказалось заметно больше и каждый готов заплатить бригадиру за такую возможность два-три рубля?

Перед началом, как водится, свалили баулы в кучку – так и ветки ломать сподручнее, и конвоирам спокойнее, когда пожитки и еда под их присмотром.

Уселись в кружочек, закурили еще по одной, кроме меня, разумеется. Перекусили кто чем, заодно я похвастался об удаче, дескать, оставляют меня в Кеми при электростанции на лето, а то и на весь срок.

Для закрепления эффекта поделился дефицитом – топленым маслом. Немыслимо щедро по местным понятиям, но с моим «керосиновым местечком» можно позволить себе и не такие закидоны. Далеко ходить не надо: мой сменщик уж второй год сушит сухари, пересыпает толченым сахаром да раз в месяц отправляет мешок с оказией в Ленинград, жене и трем малым детям.

Наконец наряд разбрелся по заросшей мелколесьем опушке, конвоиры, лениво отмахиваясь от немногочисленных весенних комаров, наблюдали за процессом. В мою сторону практически не смотрели – в их понимании я пристроился куда лучше не только местных вольняшек, но и заводских рабочих Ленинграда. Таких буржуев гнать из лагеря будешь – жаловаться начальнику пойдут, чтоб срок набросили.

Поработав для приличия часик, я отошел чуть дальше обычного, быстро накинул пальто на подходящий куст, сверху пристроил шапку и под таким сомнительным прикрытием рванул вдоль все того же ручья в сторону больших деревьев.

Ждал немедленного окрика, но добрых полминуты конвой ничего не замечал!

Впрочем, крика не было и после – сразу выстрелы. Но достать из винтовки мелькающего среди стволов сосен человека на без малого полутора сотнях метров? Да это фантастика!

Хотя подстраховаться не мешало.

– А-а-а! Суки! – закричал я на весь лес. – Уби-и-или!

Сам же пригнулся еще ниже и метнулся за бугорок. Пусть погоняются лишнюю четверть часа в расчете на премию за бегунка, а не сразу возвращаются в лагерь с докладом. Ведь время в моем положении – не деньги, время – жизнь!

Расчет тут простой.

Если посмотреть на карту, то побережье Белого моря идет почти «вертикально», то есть с юга на север. Главная и единственная местная транспортная артерия – железная дорога до Мурманска. Она неторопливо извивается между болот, скал и рек параллельно морю, заходит в город Кемь, от которого по «деревянной» – то есть вымощенной стволами деревьев – дороге до Кемперпункта на Поповом острове{146} двенадцать километров направо вверх, то есть на северо-восток.

Леса около лагеря зэка основательно повывели на дрова, так что за вениками мы ушли подальше как от моря, так и от большака на Кемь, то есть километра на четыре налево вверх, или на северо-запад.

Таким образом, до магистральной «железки», на которой меня будут ловить в первую очередь, напрямую остается не более четырех-пяти километров. Но это уже не дороги или тропы, а настоящая карельская тайга, в которой одолеть за час более трех километров нереально даже бегом. Хорошо хоть серьезных болот и озер не ожидается – побережье неплохо подсушили впадающие в реку Кемь ручьи.

С другой стороны, мои конвоиры каторжников бросить не могут, а бежать с ними со всех сил побоятся. Далее им нужно поднять тревогу – на выстрелы внимания никто не обращает, вокруг лагеря и без того палят день и ночь – командиру нужно собрать отряд, погрузиться на оставшуюся в наследство от американского экспедиционного корпуса полуторку White TBC и поехать в Кемь, так как телефонной линии, по счастью, туда проложить не успели.

Скорость на дороге местные Шумахеры держат чуть быстрее пешехода, иначе поездка по скользким доскам закончится в ближайшем кювете. Так что ранее чем за пару часов они до станции нипочем не доберутся.

Оттуда до места моего предполагаемого выхода из леса останется километров восемь-десять по насыпи железной дороги.

Верховые лошади по шпалам скакать не умеют, значит, потопают бойцы «рабоче-крестьянской, непобедимой и героической» пешком и с песней.

На все про все выходит четыре часа, вероятнее – пять, а то и шесть, торопиться тут не любят, а одиночный побег за серьезную проблему не считают.

Таким образом, я должен успеть с хорошим, аж двукратным запасом.