Квантор существования

Переступив порог квартиры, Маша приготовилась к объяснению с матерью, на ходу придумала и спешное задание, потребовавшее усидчивых поисков в библиотеке, и заставившее ее позабыть о реальности времени. Но Надежда Антоновна ничего у дочери не спрашивала и валерьяновых капель не пила. Словно был поздний Машин приход уже и в порядке вещей. А, может, мама и пообвыклась с непредсказуемостью ученой, студенческой жизни, и отныне Машины опоздания не нуждались более в оправданиях.

Причина внешнего спокойствия Надежды Антоновны лежала совсем в другом измерении и ничего общего с привычкой не имела.

Утром того же дня Надежда Антоновна проснулась с тревожными воспоминаниями о вчерашних беспокойствах и сомнениях. Откладывать в долгий ящик разъяснения, касающиеся благополучия дочери, было не в ее характере. Оттого Надежда Антоновна и отпросилась у заведующего отделением на послеобеденное время. К счастью, амбулаторный прием вела она с утра, а в клинике уговорился подежурить на ее месте душка Иван Всеволодович Петухов, вдовый и сочувствующий жизненным перипетиям врача Голубицкой.

На факультете Надежда Антоновна прежде всего сверилась с расписанием, чтобы ненароком не столкнутся с дочерью и не вызвать в ней недовольства своим рвением. Потом уже собиралась заглянуть прямиком на кафедру к кураторше Аделаиде Гавриловне и разъяснить с ей компьютерный вопрос. Но в последний момент не удержалась, очень уж хотелось украдкой полюбоваться на Машу.

В Восточной аудитории читали линейную алгебру, бог знает, что за предмет такой, как раз для Машиного потока. Туда Надежда Антоновна и отправилась. Центральная дверь была приоткрыта и даже словно приглашала войти. Надежда Антоновна тихой мышкой проскользнула внутрь. Большая аудитория расходилась многорядным амфитеатром, и с высоты верхнего яруса просматривалась как на ладони. Но, как ни вглядывалась Надежда Антоновна, даже и очки одела, но Машу среди студентов, внимающих лектору, она не обнаружила.

Притаившись за колонной, Надежда Антоновна стала ждать. Вдруг дочь отлучилась по срочной туалетной надобности? Однако, отзвенел и звонок на перерыв, и начался следующий академический час, а о Маше не было ни слуху ни духу. И старшей Голубицкой стало ясно, что ожидание ее бессмысленно, и еще более бессмысленен ее поход к кураторше. Компьютерный, утешительный вариант отпадал сам собой. Надежде Антоновне оставалось только собрать нервы и волю в кулак и ехать домой. Ждать, наблюдать и, главное, сохранять спокойствие. И думать, думать, думать. О том, как спасать собственного, дорого ребенка. И прежде осторожно выяснить, от чего или от кого предстоит спасать Машу.

ГЛАВА 17. НАЖИВКА

Гимор позвонил Мише в середине недели и от имени своего босса назначил день и время представления. Выходило, что знакомство Чистоплюева с мадам должно было состояться в пятницу, после присутственных часов. Что вполне соответствовало плану задуманной операции. Субботний день – выходной, пятничный московский вечер – разгульный и тусовочный. А уж мадам постарается придержать возле себя ходока-депутата, и дай бог Чистоплюеву выбраться из ее пылких объятий к следующему утру.

Вечером, возвратясь из Большого Дома в собственный коттеджик, Миша пересказывал Ритке свои удачи за день. Хозяин деятельность помощника одобрил, Ирене же велел не зевать.

Рита слушала не очень внимательно, дурачилась, и то и дело висла на муже, зажимая ему ладошками глаза со спины. Когда Миша вернулся домой, она уже собиралась спать и теперь разгуливала в байковой пижаме с трогательными розовыми котятами.

– Все-таки, здорово, что Ирена тебя терпеть не может, – Ритка расположилась у Миши на коленях и хулиганила, дергая его за уши.

– Чего ж хорошего? Общине от этого только вред, – как ни трепала и не тормошила его Ритка, рассудительности "архангел" не утратил.

– Дурак ты, и уши у тебя холодные, – Ритка, будто в подтверждение дернула Мишу за оба уха особенно сильно, – а то бы она тебя давно увела.

– Ничего бы у нее не вышло, я – не Стас, и уж тем более, не Чистоплюев, – Миша про себя даже пришел в негодование от мысли, что Ирена может поставить его на одну доску с таким как Чистоплюев, и ради прихоти попытаться отнять и разрушить самое дорогое, что есть у него в сегодняшней жизни.

– Ты – мое сокровище. Ни у кого на свете больше такого мужа нет, – и довольная Ритка стала тормошить его с удвоенной силой, одновременно целуя в нос и щеки. Однако, с присущей ей в домашнем обиходе непоседливостью тут же перескочила на другую тему, – а правда, что у Яна в городе есть девушка?

– Господи, какая еще девушка? Зачем это ему? – удивился Миша, – С чего ты взяла?

– Мне Лерка за обедом намекала, но как-то туманно…А Тата сидела расстроенная, – с довольным видом всезнайки сообщила Ритка.

– Ну, не знаю, я ничего не слышал. Наверное, враки. Или Ирена зачем-то опять мутит воду, – Миша умолк ненадолго, словно задумался. Потом решительно сказал, – Даже если и правда, то – какая разница?