Квантовый возраст

Много лет спустя, в начале 70-х, когда Сциллард был уже в Венгрии, а Румер в Академгородке, один венгерский журналист попросил Юрия Борисовича встретиться с ним и дать интервью для их газеты. Он писал: «Профессор Румер живет в Академгородке. Он известный физик-теоретик, брат покойного О. Румера, о котором как о переводчике стихов Петефи мы недавно писали в нашей газете. Профессор Румер встретил меня приветствием на блестящем венгерском языке с цитатами из Кошута и Оронья. Когда я восхитился его венгерским, он сказал, что у него есть друг венгр, с которым он пуд соли съел. „Как?“ — спросил я. — „Нá спор“, — ответил Румер».

Юрий Борисович в совершенстве владел и итальянским языком. Это уже в честь Бартини.

В 1922 г., во время Генуэзской конференции, итальянскими коммунистами было сорвано готовящееся савинковцами покушение на делегатов России. Одним из главных организаторов этого срыва был молодой итальянский коммунист, «странный аристократ», за которым фашистами давно была установлена слежка, Роберто Бартини. Роберто Бартини действительно был аристократом. Он был единственным сыном и наследником богатого итальянского барона Лодовико ди Бартини. Когда слежка дружинников Муссолини стала настолько плотной, что не помогала никакая маскировка, не помогала постоянная миграция от озера Комо до сицилийских деревенек, Роберто Бартини с поддельным паспортом на сына одесского архитектора прибыл в Петроград в качестве «репатрианта». Двадцати шести лет от роду он появился в студеную зиму в нелегком 1923 г, в Москве и поселился в маленькой комнатушке полуподвального помещения. В наших энциклопедиях Роберт Бартини значится как выдающийся советский авиаконструктор, который создал свыше 10 экспериментальных и опытных самолетов. Роберт Бартини умер 77 лет, 51 год он прожил в Советском Союзе, 45 из них он был главным конструктором. Любимой поговоркой Бартини было сказание из Корана: «Помоги нам, аллах, избежать непреодолимого и преодолеть неизбежное».

Летом 1941 г. началась эвакуация всех ОКБ и их заводов. Туполевское КБ эвакуировалось в Омск. Незадолго до эвакуации в КОСОСе появился Королев. Никаких пространных рассказов от него не слышали. Иногда он бросал короткие фразы.

За ним была мерзлая земля Колымы («золотишко копал»), были потерянные зубы после цинги, головные боли после удара по голове и рана, которая с трудом заживала. Было единоборство с паханом («вор в законе — это личность!»), и был утонувший без него кораблик, на который его везли для отправки в Москву и опоздали («везучий я»). По общему мнению, среди обитателей «золотой клетки» больше всех лиха хлебнул, пожалуй, Королев. И все это за ракетную технику, которая была одобрена Тухачевским, за которую расстреляли Клейменова и Лангемака, за которую сидел Глушко. И первым же рапортом Королева, только что вернувшегося с Колымы, тюремному начальству был рапорт о необходимости развертывать ракетные исследования.

Освободив Королева от сборочного цеха, Туполев дал ему возможность делать в КБ расчеты по ракетному двигателю. В это время Королев тесно общался с Румером, со Сциллардом, с другими физиками и математиками. Это авиационники говорят «делать расчеты», своего рода жаргон, а была это самая настоящая наука. Юрий Борисович рассказывал, что, когда он был уже в ссылке и мог много заниматься наукой, он сделал несколько работ, навеянных дискуссиями с Королевым. Из этих работ он называл опубликованную в 1949 г. в ДАН (Доклады Академии наук) статью «Кольцеобразный турбулентный источник», затем работы «Задача о затопленной струе» (1952), «Конвективная диффузия в затопленной струе» (1953) и др.

В 1943 г. произошел возврат к ракетной технике. Известно, что сообщение Верховному Главнокомандующему о «ФАУ» сыграло в этом не последнюю роль. Королева перевели в Казань. И уже шла в застенках работа по ракетному двигателю, уже была сделана опытная установка и поставлена на Пе-2, и в качестве борт-инженера проводил ее испытание в полете Королев сам, а на воле все еще называли ракетную технику пиротехникой. Все еще (1945 год!) появлялись статьи в центральных газетах известных авиаконструкторов о вреде ракетной техники.

В 1943 г. были у авиационников большие успехи и был «Большой Выпуск» — освободили Туполева и почти весь списочный состав его КБ. К этому времени ОКБ в Омске, которое существенно выросло по сравнению с тем, каким оно было в Москве, разделилось на несколько самостоятельных КБ. В одном из них, которое называлось ОКБ-4, главным конструктором был Роберт Бартини. Проекты Бартини, как совершенно новые, требовали участия академических ученых, и к нему попали Румер, Сциллард, Вальтер. Попросился в КБ Бартини и Махоткин. Возвращались в Москву с небольшими интервалами почти все вместе. Туполевское КБ вернулось на улицу Радио. Никаких следов от решеток и арестантских коек в здании не осталось. Это КБ было уже вольным.

Конструкторское бюро Бартини поместили на территории Ростокино в Москве. В 1946 г. его перевели в другой город.