Квартира в Париже

– Предъявите документы, – перебил старший, бросая недовольный взгляд на подчиненного.

Селин вынула из сумочки свое удостоверение.

– А где его документы?

Бумаги американца появились следом.

– Я храню их у себя, а то он их обязательно потеряет.

Эстель застыла от напряжения. Если в подделке обнаружится малейший изъян, она ничем не сможет помочь. От ареста Селин не спасут ни безукоризненное произношение, ни ловко придуманные небылицы.

Майор проверил все бумаги и вернул их, ворча:

– Осторожней тут. Столько всякого сброда кругом – шпионы, вредители, коммунисты.

– Спасибо, постараюсь. Побольше бы таких славных людей, как вы. – Селин наградила немецких офицеров очередной ослепительной улыбкой.

От такого напора майор прищурился, но выпятил грудь и расправил плечи.

– Что правда, то правда. Всего хорошего, – пожелал он и двинулся прочь.

Шварц немного помедлил, пристально оглядев Селин, потом американца, и наконец последовал за начальником.

Эстель с пересохшим ртом и вся в ледяном поту привалилась к перилам, будто выискивая что-то в сумочке. Когда она немного пришла в себя, Селин под ручку с американцем уже не спеша возвращалась к лестнице.

Закрыв сумочку, Эстель бросилась к ним.

– Ждите меня в конце сада, – тихо обронила она, проходя мимо. – Я вас найду.

И, не задерживаясь, направилась в противоположную сторону, к базилике.

Она замерла, чуть не доходя до тяжелых бронзовых ворот храма, как бы в изумлении от барельефа «Тайной вечери», на которой среди апостолов затесался волк в овечьей шкуре.

Надо связаться с Вивьен и сообщить о случившемся соратникам Жерома.

Она постаралась отогнать воспоминания о том, как его запихнули в машину, и мысли о грозящих ему пытках и возможной гибели. Сейчас не время, иначе можно зациклиться в ужасе и панике, а этим не поможешь ни Жерому, ни Селин, ни летчику, которому чудом удалось спастись.

Если бы Эстель верила в молитвы, то помолилась бы о здравии Жерома, попросила бы вразумить, как выпутаться из этой беды.

Но это не для нее, поэтому она только прислонилась к холодному камню, чувствуя, как успокаивается бешено бьющееся сердце и мало-помалу отходят онемевшие от ужаса конечности. Эстель зажмурилась и принялась лихорадочно соображать.

Через двадцать минут Эстель нашла Селин и летчика у подножия холма.

Селин по-прежнему держала американца под руку, и со стороны они казались симпатичной парой на прогулке. Бледность Селин была заметна только вблизи. Оказывается, она не настолько хладнокровная и замкнутая, как показалось Эстель.

– Идите за мной, – бросила она на ходу, цокая туфельками по улице Ронсар.

Селин в долгих объяснениях не нуждалась и вскоре направилась следом.

Решение отвести их к себе домой далось Эстель нелегко. Мысль об отеле, в котором остановилась Селин, пришлось отбросить – американцу, кем бы он ни был, нужно убежище понадежней незнакомого здания, кишащего посторонними.

Эстель понятия не имела, откуда и куда он держит путь, кто его должен переправить дальше, но с этим можно разобраться потом, после устранения явной угрозы. Первым делом его нужно спрятать с глаз долой.

По поводу Селин сомнений было еще больше.

Петляя окольными путями, до дома Эстель они добрались минут за сорок. Опасаясь слежки, по дороге она оглядывалась на каждом углу и присматривалась к отражениям в витринах магазинов, но ничего необычного так и не заметила.

Эстель вошла в подъезд и поднялась по лестнице на несколько ступеней, только чтобы ее не было видно с улицы.

Через три минуты в дом вошла Селин под ручку с летчиком. Она подняла голову и кивнула.

Эстель поднялась до своей квартиры, отперла замок и прошмыгнула внутрь, оставив дверь приоткрытой. Потом пробежалась по всем комнатам, проверяя, не осталось ли на виду каких вещей, выдающих присутствие Авивы.

Этот пунктик у нее доходил чуть не до паранойи, но, когда речь шла о судьбе малышки, лучше перестраховаться.

Когда гости переступили порог, тихонько прикрыв за собой дверь, она уже вернулась в прихожую. Не дожидаясь приглашения, Селин повела летчика в комнату, вполголоса предупреждая не подходить к окнам.

Эстель скинула пальто и бросила его на спинку дивана.

– Кто вы? – озираясь по сторонам, спросил американец.

– Неважно, – ответила Эстель.

Селин промолчала.

– Мне нужно успеть на сегодняшний дневной поезд, – заметил он.

– С этим придется повременить, – без особых церемоний отрезала Эстель. – Вы вообще соображаете, что происходит?

Лётчик поковырял носком ботинка край ковра и пожал плечами.

– Тогда давайте объясню, – стараясь держать себя в руках, начала Эстель. – Вашего проводника схватили гестаповцы, и сейчас он или уже мертв, или жалеет о том, что до сих пор жив.

Она запнулась от перехвативших горло спазмов и крепко зажмурилась, с трудом отбрасывая невольные мысли о том, что происходит в эту минуту с Жеромом.

– Что же мне теперь делать?

Эстель открыла глаза.

– Помалкивать и не совать нос в чужие дела, пока я не придумаю, как вас переправить к тем, кто поможет добраться куда надо.

– А это надолго?

Селин хмуро зыркнула на него, но промолчала.