Л плюс Н (СИ)

Они положились на удачу и свернули влево, но успели сделать всего несколько шагов, когда из-за поворота впереди раздались приближающиеся голоса. Ньют дернул Литу за собой в нишу за пыльным гобеленом. Здесь было тесно, они прижимались друг к другу плечами, и в их затаившейся тишине Лита слышала его дыхание, и несмотря на рискованность их положения ей хотелось засмеяться, от волнения, глупого азартного страха и оттого, как счастливо горела ее прижатая к нему рука.

— …что она устроила на спектакле? — донесся до них голос профессора Уилкост. — Конечно, девочку нельзя винить, с такой-то семьей! Но вот что выходит, когда девица не получает правильного воспитания.

— Полагаете, она из ревности?.. — Это сказала мадам Трелони.

— Еще бы. Больно смотреть. Она влюбилась в мальчика по уши, но такая дикарка даже для него чересчур!

Профессора прошли мимо, в коридоре стало тихо. Можно… Нужно было выйти, искать дальше пропавшего джарви, как будто она ничего не слышала, мало ли о чем могут посплетничать учителя, они ведь тоже люди, да и… Но Ньют тоже все слышал. Лита стояла, как будто ее парализовало заклятием, и не знала, побледнела она или покраснела как рак. Руки и ноги вдруг стали как свинцовые: будто вся кровь от лица утекла в них — черная, тяжелая… «Еще бы, с такой-то семьей». Помимо собственной воли она повернулась и посмотрела на Ньюта. Он тоже смотрел на нее, и она не понимала, не видела в темноте, с каким выражением, но он… Он молчал. Она тоже, но за нее все сказали, ее тайну раскрыли ей самой, и ему тоже!.. Прошло всего несколько секунд, но и это было слишком долго, Ньют должен был сказать хоть что-нибудь, но не сказал. Лита чувствовала, ее вот-вот вырвет от страха, от этого ожидания, и пока не случилось хотя бы такого позора, она выскочила из-за гобелена и бегом бросилась прочь, забыв про джарви, про то, что нужно не шуметь, что за каждым углом может караулить нарушителей мистер Прингл. Хуже уже ничего не случится.

***

На следующий день была суббота, выходной, но не для Литы и Ребекки: за свое поведение на спектакле они обе были наказаны на месяц. Профессор Слизнорт, сообщая об отработке, дал Лите понять, что подобными выходками она ставит под угрозу свое дальнейшее пребывание в Хогвартсе. Стоило бы из-за этого волноваться, но Лита была только рада: наказание давало ей возможность не думать, что делать дальше. Ответ уже был дан: чистить, мыть и подметать, потому что отработка состояла в уборке Большого зала, к финалу “Феи Фортуны” превратившегося едва ли не в руины.

Оттирая копоть со стены, Лита искоса бросала взгляды на свою напарницу. Пруэтт работала молча. Лицо у нее было бледное, но больше она не ревела. Что с ее отцом? Поправился он или нет? Как бы она ни ненавидела Ребекку, она не желала ей остаться сиротой! Может, вот так думал и Ньют? Просто сочувствовал Пруэтт и все? Потому что умеет сочувствовать и не боится это делать, не боится быть добрым? А она — она боится, и не умеет, наверное, не научилась у него за все годы их… дружбы. «Вот что бывает, когда девица не получает правильного воспитания».

— Дрянь!

Ребекка испуганно дернулась, они с Литой одновременно повернулись на этот голос, донесшийся из-под груды обгорелых досок в углу.

— Пивз? — неуверенно позвала Пруэтт.

В груде деревяшек зашуршало, и наружу выбрался пропавший джарви. Лита бросилась к зверьку, подхватила его под живот и ловко поймала ладонью юркую клыкастую морду. Джарви сердито колотил ее хвостом, но пока не выпускал когти и не кусался, пытаясь вырваться бескровным способом.

— Ш-ш, это я, — успокаивающе забормотала Лита. — Успокойся!

Джарви все-таки высвободил морду и разразился целой очередью грязнейших ругательств, увенчав их своим любимым утробным “Др-р-р-янь!”.

— Что это? Твой питомец? — На секунду Лита подумала, что Ребекка в самом деле спрашивает из интереса, что это было как будто в ответ на ее собственную готовность спросить об отце. Но тут она добавила: — Подходит тебе.

«Еще бы, с такой-то семьей». Лита встретилась с Пруэтт глазами и снова, как тогда на спектакле, сама не поняла, что с ней творится, злоба или боль переполняют ее, смешавшиеся неразрывно, как у раненого зверя.

— Дрянь, дрянь, дрянь! — зарычал джарви и укусил ее за палец.

Ребекка попятилась, на лице ее были разом страх и брезгливость.

«Больно смотреть».

И Лита не выдержала, схватила хорька под свирепо когтившие воздух лапы и толкнула его на Ребекку.

========== В жизни побеждают чудовища ==========