Л плюс Н (СИ)

Когда Лита впервые вошла в общую гостиную Слизерина, она с ужасом поняла, что нашла свое место. Темная зелень воды движется за волшебными окнами, а она на дне, она тоже утонула и заплатит за то, что сделала. Потом это прошло. Она выбрала себе самую дальнюю от окон кровать, наглухо задергивала полог и не обращала внимания на зеленоватый подводный свет, наполнявший слизеринские залы. Она привыкла, но почему-то с каждым годом чувствовала себя здесь все больше чужой. Свои ее не задирали: они все здесь, в слизеринской чешуе, были одного вида и не охотились друг на друга, им было нечего делить, но и друзей среди них она не завела. С самого первого курса ее отгородили от них темные слухи о ее семье, а от одноклассников не из Слизерина — еще и мрачная, так шедшая ей факультетская репутация. Это лежало на ней прилипшей к коже тенью, выделяло ее среди всех и от всех обособило, темную среди светлых, во всех смыслах. В стороне от нее другие оборачивались паутинками смешков и секретов, одолженных шпилек для волос и общих историй, а она оставалась снаружи этого теплого кокона, она притворялась спящей за своими всегда задернутыми шторками, пока другие девчонки шептались, смеялись и делились друг с другом конфетами и мечтами.

Вот и сегодня было так же.

Давным-давно наступила ночь, а комнату за завесой зеленого шелка наполняли неугомонные шепотки.

— Там была записка! Точно тебе говорю! Макс все зелья на тебя посматривал, просто не решился тебе ее бросить.

Шепотки и хохотки.

— Мальчишки такие трусы!

Ньют не трус. Когда они нашли в камыше запутавшегося гриндилоу с поломанными пальцами, он без раздумий полез в воду его спасать, даже палочку не взял. Лита дергала ниточки растрепавшегося шитья на одеяле и слушала про дурацкого Макса с его записками, а потом про Гектора, старосту Слизерина, который «такой умный, я просто млею, едва он заговорит!», и про какого-то Гарольда, которого точно возьмут в сборную после школы… Слушала и ненавидела себя за то, что ей тоже хотелось в этот звонкий кокетливый мирок, где хвастаются новыми туфлями, краснеют и хихикают, а мальчишеские имена звучат как пароль для своих. Ей хотелось набраться щекотной смелости и сказать кому-нибудь, что у Ньюта чудесные глаза — разом будто и синие, и зеленые, и действительно чудесные, раз он ими видит мир гораздо лучше, чем тот есть, — но сказать было некому, у нее не было подруг. Был только Ньют.

На следующее утро ей предстояла отработка: швыряться улитками в лицо даже такой мерзавке, как Пруэтт, школьные правила, увы, не позволяли. В порядке наказания ей предстояло прибираться в классах безо всякой магии. Вроде бы это называлось «помогать мистеру Принглу с уборкой», но мистер Прингл, завхоз, предпочитал просто наблюдать за ее работой и ничего не делать. Лита смела пыль со всех полок и заново расставила на них книги и учебные модели, собрала разбросанные по углам обрывки пергамента, сломанные перья и прочий мусор… Прингл командовал, усевшись за учительский стол:

— Тщательнее, мисс, тщательнее! Привыкли, что дома, во дворце-то фамильном, все домовики делают? Думаете, вам и в школе чего хочешь можно? Слизняками кидаться! Это же надо!

Лита сжала губы. Подняв крышку парты, она принялась оттирать с нее надписи и отскабливать перочинным ножом оплавленные следы взрыв-тянучки. Тут были имена и послания друзьям с других курсов, рисунки каких-то немыслимых зверей и символы любимых команд по квиддичу, непонятные значки и руны… Мысли упрямо возвращались к вчерашним пророчествам. К их молчанию. Почему ей одной не удалось увидеть ничего? Лита вспомнила, как во все глаза смотрела на луну сквозь платок и знала ведь, что пытается не увидеть лицо, а узнать его, и что хочет потом краснеть и смеяться с подружками, как другие девчонки. Но у нее нет ни будущего, ни подруг. Только Ньют.

Лита перехватила ножик как будто для боя, надавила на лезвие, вырезая линию — одну, другую — поперек чужих рисунков, слов и имен, как будто могла зачеркнуть этим то, что в будущим ничего для нее не было. Плевать! Зато у нее есть сейчас.

Что-то звякнуло, по полу покатились монеты. Прингл сердито хлопнул себя по карману.

— Проклятье!..

Он потянулся собрать деньги, но не успел: в дверь юркнул невесть как пробравшийся в замок нюхль и ловко сцапал ближайший сикль.

— Ах ты!.. — вскрикнул Прингл и дернулся отобрать монету, но нюхль увернулся и припустил по коридору прочь.

— А ну стой! Зверюга жадная!

Прингл бегом бросился за нюхлем, а в кабинет заглянул Ньют. Лита захлопнула крышку парты так быстро, что прищемила палец, ахнула от боли, вспыхнула и только потом поняла, откуда и зачем взялся нюхль.

— Идем скорее! — позвал ее Ньют. — Пока он не вернулся! Если что, скажем, что ты все сделала и ушла, потому что его не дождалась.

Лита улыбнулась так благодарно и счастливо, как будто он спас ее не от завхоза и уборки, а от смерти в драконьих когтях. Да, у нее есть Ньют, и больше ей ничего не нужно.