Лабрадор Трисон покоряет Голливуд

– Давай, Трисон, поднимайся, – скомандовал Кристофер, пропуская меня вперёд.

Я с ловкостью преодолел несколько ступенек трапа и был вынужден остановиться на входе. Услышав русскую речь, журналисты принялись задавать вопросы с новой силой:

– Мистер Поланд, вы говорите по-русски? Откуда вы знаете язык?

Он взлетел по ступенькам и прежде, чем мы скрылись в салоне лайнера, обернулся и одной фразой ответил на все вопросы:

– Мой отец русский.

Друзья, если помните, на Чукотку я летел, сидя у ног моего подопечного в салоне самолёта. В Израиль (как вспомню, так вздрогну) – в багажном отсеке в клетке, словно узник замка Иф, несмотря на то что служу в полиции. А в Америку – точно самый настоящий царь.

Оказавшись внутри крылатой машины, я уронил челюсть на узорчатое ковровое покрытие. До чего же я глупый пёс! По наивности своей души я думал, что все самолёты одинаковые, но я даже не предполагал, насколько они могут быть комфортабельными. По одну сторону салона располагались два габаритных кресла лицом друг к другу. В каждом из них запросто уместилось бы по две собаки моего размера. Между ними стоял полированный стол, в который можно было смотреться как в зеркало. На нём – вазочка с цветами, а в подстаканниках – бутылки с минеральной водой. На другой стороне я увидел длиннющий диван со множеством разноцветных подушек. Вот бы сюда Марселя, он бы вмиг с ними расправился. В большом телевизоре, который висел на стене, говорящее на английском лицо рассказывало о событиях в мире: это я понял по мелькавшим на экране картинкам из разных стран. Несмотря на белый день за бортом, под потолком светило множество лампочек. Нет на них жены моего бывшего подопечного, Анны Михайловны. Она бы устроила им нагоняй за то, что не берегут электроэнергию.

– Трисон, выбирай себе место, где ты хочешь лететь, – предложил Кристофер.

Верите, я так растерялся, что сидел, как истукан, с открытой пастью, озираясь по сторонам. Стюардесса тем временем с лёгкостью закрыла тяжёлую дверь в самолёт, мило улыбаясь, проследовала в сторону стены с телевизором и исчезла за ней. Вот тебе раз, оказывается, там ещё есть помещения.

– Думаю, тебе будет удобно на диване, – сказал Кристофер. – А если я захочу поспать, мы с тобой запросто поместимся на нём вдвоём. Хочешь, я скажу, чтобы на него постелили плед?

– У-у-у, – наконец вымолвил я.

– Понял, – с улыбкой кивнул он. – Тебя и кожа устраивает. В общем, дружище, располагайся, где тебе больше нравится.

На одном из кресел лежал рюкзак, Кристофер вытащил из него ноутбук и положил на стол. Затем снял куртку, предварительно вытащив наушники, бросил её поверх рюкзака и плюхнулся в противоположное кресло. Скинул кроссовки, поочерёдно наступив на каждую пятку, извлёк из бокового кармашка сиденья одноразовые тапки и сунул в них босые ступни. Да, видимо, у парня и правда тяжёлое финансовое положение, раз денег нет даже на носки. Пока он совершал все эти манипуляции, я сидел в стороне и внимательно наблюдал за ним.

Всё-таки не так уж и плохо быть собакой, по крайней мере, не надо так суетиться, чтобы приготовиться к полёту. Кристофер поставил ноутбук на колени и включил его, на крышке неоновым светом загорелось надкусанное яблоко. Откинувшись на спинку кресла, он закинул босые ноги на стол. Ей-богу, мужики все одинаковые. Мой напарник тоже так делает, когда смотрит телевизор, а иногда даже в отделе, правда, когда в кабинете нет посторонних. Наконец, Кристофер угомонился, вперив взгляд в экран компьютера. Я подошёл к нему и устроился рядом.

– Тебе хочется лежать на полу? – спросил он, недоумённо посмотрев на меня.

А что тут удивительного? Не привыкший я к диванам да креслам.

– Ав, – тихонько подтвердил я.

– Как скажешь, – улыбнулся Кристофер и погладил меня по голове. – Приятель, твоё желание для меня – закон. Ладно, отдыхай, сейчас взлетим и будем обедать.

А вот это ты здорово придумал. От обеда я не откажусь. Шура хоть и накормила меня досыта перед отъездом, но за то время, пока мы добирались в аэропорт, я успел проголодаться, как далёкий предок.

Я разнервничался не на шутку, когда в хвосте самолёта загудели двигатели. Каждый полёт становился для меня сущим испытанием. Положив голову на лапы, я закрыл глаза и постарался думать о чём угодно, но только не о нём.

Разные мысли крутились в голове, но больше всего меня мучил один-единственный вопрос: неужели пассажирам собственных крылатых машин не нужно проходить все эти утомительные процедуры в аэропорту? После общения с журналистами мы сразу пошли в самолёт, и ни одна живая душа не поинтересовалась нашими документами. А может, этими вопросами занимается пилот? Возможно, это такая же его обязанность, как и доставка багажа на борт воздушного судна?