Ладья под пирамидой

К тому времени уже мало кто мог позволить себе роскошь высекать эти заклинания на стенах своей гробницы: рельефы заменила роспись. И точно так же никто больше не хоронил вместе с покойным настоящие суда. Возник обычай помещать в гробницы всяческие модели — чудесный обычай, который сохранил для нас удивительнейшие свидетельства о повседневной жизни древнего Египта. Здесь были прелестные модели плотничьих и гончарных мастерских, прачечных, пекарен, мясных лавок и множество моделей различных лодок. Уже около 2000 года до нашей эры знатный египтянин Мекетре был погребен в Фиванском некрополе вместе с дюжиной моделей лодок, и мы можем предположить, что они представляли собой точные копии небольшого флота, которым владел этот богатый человек при жизни. Здесь четыре пассажирские лодки — две парусные и две гребные, — две барки-кухни, сопровождавшие пассажирские лодки, обеспечивавшие пищей и пассажиров и команду, и четыре «яхты» наподобие челнов, весьма похожие на миниатюрные копии Царской ладьи Хеопса[19]. Выкрашенные в зеленый и желто-охристый цвета, эти последние лодки, видимо, представляли собой ладьи для паломничеств и для погребения, чтобы Мекетре мог и после смерти плавать по «небесному Нилу», как он это делал при жизни. Разумеется, далеко не все египтяне могли содержать такой флот, но почти все они нуждались хотя бы в одной лодке в виде папирусного челна для паломничеств и для погребения. Те, кто не мог иметь ладью специально для этих культовых целей, очевидно, пристраивали форштевень и ахтерштевень в виде связанных пучков. папируса к обыкновенной лодке и прикрепляли их точно таким же способом, как на Царской ладье.

Существует предположение, что Царская ладья тоже входила во флотилию, но в более крупную. Во всяком случае, у Хеопса могли быть корабли и которыми он пользовался при жизни, и которые были построены специально для его погребения. На одном из последних, очевидно, переправляли к пирамиде гроб с его мумией, его набальзамированные внутренности, может быть, в таком же алебастровом сосуде, как у царицы Хетепхерес, различные похоронные принадлежности и царскую погребальную утварь, а также богатые жертвоприношения, дабы фараон был счастлив и ни в чем не нуждался в загробной жизни. А потом эти суда захоронили рядом с пирамидой Хеопса, чтобы они служили ему вечно.

Царская ладья сегодня

Царская ладья фараона Хеопса — это самое древнее, самое большое и лучше всего сохранившееся из всех до сих пор обнаруженных древних судов — поразительное свидетельство мастерства древних корабелов и бесценный образец истории мореходства. Тем более обидно, что эта уникальная ладья, так тщательно и остроумно восстановленная Ахмедом Юсефом Мустафой, сегодня оказалась практически ничем не защищенной от внешних воздействий в музее, который в лучшем случае просто не выполняет своего назначения, а в худшем — явно угрожает самому существованию корабля.

«Деревянные части судна, — писал покойный доктор Абдель Монейм Абубакр в 1971 году, — были такими прочными и новыми, словно их изготовили всего год назад». Кемаль эль-Маллах вспоминает, что, когда он вскрыл траншею в 1954 году, цвет дерева был теплым и светлым и оно «было так тщательно отполировано, что порой я видел свое отражение в боковых досках корпуса». Теперь, к сожалению, ничего подобного уже нельзя сказать. Несмотря на все внимание, которое по-прежнему оказывают Царской ладье, особенно Хаджа Ахмед, постоянно следящий за состоянием деревянных частей, корабль не удастся надолго сохранить, если его не переведут в подходящее помещение, где он будет огражден от колебаний температуры и влажности, а также от возможного воспламенения, что в условиях почти безводного пустынного плато наверняка приведет к катастрофе.

Специалисты по сохранению древнего дерева сходятся во мнении, что идеальными для восстановленной ладьи были бы условия, максимально приближенные к атмосфере погребальной траншеи, где она пролежала в целости и сохранности около четырех с половиной тысяч лет. Но даже наилучший из кондиционеров вряд ли может поддерживать эти условия В' стеклянном бараке, установленном в пустыне. Температура в корабельной траншее не превышала в среднем 22 °C. Температура в музее часто поднимается до 40°. Но высокая температура и сухой воздух сами по себе не так опасны, как колебания температуры и влажности. Дерево, даже 4500-летнего возраста, остается живой органикой, которая реагирует на окружающую среду, сжимается и расширяется от холода и жары, от сухости и сырости. Подобные постоянные изменения, происходящие зачастую за короткие периоды времени, вызывают в древних досках критические напряжения, близкие к разрушительным, и тут уж ничего нельзя поделать. Кроме одного: изменить условия, в которых сегодня находится Царская ладья.