Ладонь, расписанная хной

Моя рука падает на пластиковый стул, и громкий скрип режет нервы. Зи? Лалит никогда не называет меня Зи. Ему это сокращение не нравится, оно ассоциируется у него с названием телеканала с ширпотребными шоу. Словно почувствовав мои сомнения, он сжимает руку на моем плече, и пальцы больно впиваются в кожу.

Я схожу с ума?

Знает ли Арнав о моих поисках работы или поверил той ерунде про Селену Джонс, что я ему наплела?

— О, я верю, что Нью-Йорк ей интересен… — тянет Арнав с непроницаемым выражением лица. — Даже очень интересен. Правда, Зоя?

Черт. Конечно же, он не купился на ту глупую ложь. Я должна была догадаться.

Пожалуйста, ничего не говори, только не говори Лалиту.

Я же не согласилась на эту вакансию. Не говори, иначе в моей жизни будет на одну совершенно ненужную драму больше. А Лалит никогда больше не сможет мне доверять. Это того не стоит. Я рискую потерять все, чего с таким трудом добивалась.

Подросток-официант со стуком кладет на стол написанный от руки счет. Лалит тут же его подхватывает и начинает внимательно изучать.

— Какого черта! Нас обсчитали! — И он со стуком возвращает счет на стол.

Он явно не желает уходить отсюда жертвой обмана, хоть потери и невелики. Несогласие потерпеть поражение от какой-то забегаловки явно перевешивает инстинкт защиты своей территории.

— Я скоро вернусь, — говорит он, аккуратно обходя Таню, будто она заразная.

Телефон моей кузины внезапно разражается какофонией воплей и грохота. Это что… хеви-метал? Нет, не может быть. Это также маловероятно, как и ее способность поглощать нормальную пищу.

— Алло, мамочка? — Таня отходит и замирает возле стола, где шесть престарелых дам с наслаждением облизывают пальцы.

А мы остаемся.

Арнав и я.

Наедине.

Затихает песня о безумном влюбленном, и многолюдная улица на мгновение погружается в тишину.

Никаких конференц-залов, никаких презентаций, никаких телефонов. Только он и я, очень близко друг к другу.

Я не должна на него смотреть. Не должна. Но эти ароматы… кожа, пахнущая мускусом, и лосьон после бритья, отдающий какой-то пряностью…

— Так значит, Зи, хм? — Арнав склоняется ко мне, очень близко, и мужской запах выжигает в моем мозгу черные дыры. — Я и не знал, что вас зовут Зи.

Они снова сливаются в единое целое, дракон Арнав и Арнав из моего телефона… О боже, у меня в голове туман.

Надо мной действительно пролился дождь из мужчин. Жених, тайный поклонник, бывший, Арнав… Вдруг в голове со щелчком встает на место какая-то важная деталь, будто в замочной скважине проворачивается ключ. Когда он наклоняется к моему уху и задевает щетиной щеку, мозг отключается окончательно. Возможно, безвозвратно. Его губы задерживаются в опасной близости к мочке моего уха, его дыхание оказывается таким теплым, что заставляет думать о растаявшем шоколаде.

— Зи… — Бархатный шепот вибрирует прямо внутри уха. — Это очень… тебе идет.

Меня охватывает дрожь, как будто под кожей начинают взрываться петарды. Разве могут уши быть настолько чувствительными? Господи, это тянет на двадцать баллов из десяти. Лалит в лучшем случае набирал пятерку, даже наркоша Аман был не больше семи.

О боже, я не в себе. Прекрати! Подобные мысли уже считаются изменой! Этот Арнав должен вернуться в телефон! Потому что во плоти он для меня очень опасен.

Над головами проносится поезд, обдавая волной оглушительного грохота и унося ее с собой. А потом настает секунда полной тишины, после которой мой мозг начинает постепенно распознавать звуки: стук лопаток для жарки, голоса, разрозненные ноты фисгармонии и других инструментов поющих факиров. Ухо продолжает существовать в собственном мире, потому что Арнав не торопится отстраняться. Можно подумать, что он хочет, чтобы все заметили, что он делает… и хочет, чтобы это увидел Лалит… Голова не желает об этом думать, и я не боюсь, что нас увидят. Нью-Йорк, замужество, письмо — все это кажется таким далеким.

— Зоя! — Таня врывается в морок, как резкий луч серебристого света. У нее раскрывается рот, словно она увидела привидение. Ох уж эти идеально-белые ровные зубы, результат регулярного отбеливания. — Мы должны идти. Сейчас же!

— Да? — От облегчения я чуть не падаю на пустые тарелки.

Слава богу. Нет, я так не могу. Я не могу позволить себе чувства к начальнику, это меня погубит.

Она чуть качает головой и бросает взгляд в сторону Лалита, который уже идет к нам, явно гордясь победой, одержанной над рабочим классом, и восторжествовавшей справедливостью.

— Все в порядке? — спрашивают Лалит и Арнав в один голос.

Лалит рассеянно смотрит по сторонам, Арнав шлет мне пронзительные взгляды. Значит, мы вернулись к ипостаси дракона. Хорошо.