Лагерь

— Ты никогда не была в деревне? — удивилась Настя. Она сама видела быт простого русского народа только по телевизору. Видела, как разжигают печи и доят пятнистых коров, играют на вымени, как на музыкальном инструменте, только вместо музыки льется молоко. Коровы задумчиво жуют и лениво виляют кисточками хвостов. Видела, как кормят сеном коней, а они знай себе стоят да цокают копытом.

А в новостях был репортаж про деревенскую жизнь, но там и не скажешь, что люди держат хозяйство и живут за рубежами города. Они ходят в джинсах, ездят на машинах и живут в других домах, непохожих на здешние халупы.

Чего не скажешь о сгорбившейся женщине с коромыслом, возникшей из-за забора.

Тетка со старушечьим лицом, изъеденным морщинами, монотонно переставляла ноги и плелась с черепашьей скоростью, точно разглядывая каждую травинку на ходу. Подол коричневой юбки путался в кургузых лаптях, надетых поверх белых тряпок, о названии которых Настя даже не догадывалась. Голову старуха тоже прикрыла тряпкой, повязав углы на затылке и собрав все волосы под платок.

— Давай спросим ее, небось она всё знает. Ей лет сто уже! — сказала Жанна и подалась вперед. Настя одернула подругу, схватив ее за руку.

— Жанна, тебе не кажется, что эта бабуля не в себе?

— Нормальная бабка, у меня в по две таких на квадратный метр. Пошли, спросим, чего тянуть.

Настя не шелохнулась. Шелестя юбкой и шурша кофтами, баба слепо брела, как выброшенный из норы крот. В ведрах гремела пустота. Комбинация неторопливых движений и негромких звуков. Как в замедленной съемке. Нога чуть отрывается от земли, плавно выпадает вперед, мысок лаптя соприкасается с травой. Опускается пятка и поднимается вторая нога. На какое-то мгновение юбка задирается на пару миллиметров. Стопа прочно приминает траву — и край юбки оказывается на месте.

Баба поравнялась с Настей, сделала пару шагов и неожиданно остановилась. Бородавка на крыле носа дернулась, баба поставила ведра на землю и уставилась на сосну, к которой прислонилась Настя. По телу поползли холодные мурашки. Мутный глаз с бельмом и красными прожилками уставился на Настю. Другой глаз был закрыт, ресницы склеены и веки сжаты так плотно, словно за ними была полая глазница.

— Спроси у нее, — прошептала Жанна, спрятавшись за дерево.

— Сама спроси, — сквозь зубы выдавила Настя. Баба живо отреагировала на голос, юбка заколыхалась на толстом теле и ноги с неожиданной резвостью понесли крестьянку к дереву. Настя вжалась в сосну, чувствуя, как Жанна сдавливает ее пальцы и пылко дышит в шею.

— Сделай что-нибудь, я боюсь.

— Нормальная бабка, конечно, — прошипела Настя, чем вызвала вторую волну тщетных поисков и усилий слепой женщины. На удивление, она воспринимала Настин голос и не обращала внимания на шепоток Жанны. Стоило Насте только подумать о мелочи, баба начинала вертеться и принюхиваться, беспомощно барахтаться в воздухе и наобум загребать его крючковатыми пальцами.

— Ей нужна наша помощь, — процедила Настя как можно тише и через страх посмотрела в мутноватое, перламутровое бельмо. — Вам нужна помощь?

Женщина шагнула к дереву, вытянула руку, поводила ладонью перед Настиным лицом и кивнула.

— Помощь, — сказала Настя. — Нам она тоже нужна. Вы слышали про хижину в лесу?

Из склеенных ресниц потекла желтоватая густая слеза, спустилась по щеке и юркнула в уголок губ. Настя почувствовала, как в горле стал горький ком. Коленки задрожали. Вторая слеза потекла по морщинистому лицу и загрубела, как деготь на березе.

Жанна крепилась изо всех сил. Сознание мелькало вспышками, то уходя, то возвращаясь, зеленая полянка отступала на задний план, а на переднем четко вырисовались реки морщин, сбившихся на коже.

Ноздри не раздувались для вдоха, не вздымалась бочкообразная грудь. Женщина не дышала. Она молча продвинулась к сосне, замерла в паре сантиметров от испуганных подруг и… разделившись на два жирных слизня, обогнула шершавый ствол.

Глава 3 Обморочные приключения