Лагерь

– Да, – кивает Паз. – Это сработает, потому что вкус у них совершенно одинаковый. Вкус сахара.

Я смотрю на Хадсона:

– Как тебе эта идея? Мне не хотелось бы давить на тебя.

Хадсон пожимает плечами:

– Я не знаю, получится ли у меня. Я не актер.

– Я не стану затягивать наш спор. И мы сможем порепетировать заранее. – Кладу руку на его бедро. – Думаю, получится забавно.

– О’кей. Наверное, если даже я сыграю плохо, все равно всем покажется, что так оно и было задумано.

– Ага, – соглашаюсь я.

– Вы начнете выкрикивать «красный», «синий», «красный», «синий», и это станет сигналом к тому, чтобы выбежали мы, – продолжает Паз.

– Прекрасно, – одобряет Конни. – Затем мы с Райаном объявим начало соревнований и кто в какой команде играет. А теперь давайте просмотрим расписание и удостоверимся, что вы все понимаете, какие соревнования будут иметь место и когда вам нужно будет воодушевлять болельщиков на кричалки и песни.

И мы обсуждаем все это, решая, когда надо будет скандировать кричалки и когда мы с командами будем перемещаться с места на место. Скоро капитаны Красных уходят, и мы пытаемся определить, какие домики в каких соревнованиях примут участие. В общей сложности мы имеем пять домиков и пять видов соревнований. Мы отводим домику Джимми конкурс на поедание пирога, а домику Чэрити – бег с яйцами. Пятый домик, где живут большей частью самые младшие ребята, будет играть в кикбол. Остаются соревнования по плаванию и эстафета по полосе препятствий, и в них примут участие девятнадцатый и седьмой домики. Мой домик.

– Домик Хадсона, по всей вероятности, будет состязаться с нами в эстафете, – говорит Паз. – Они бегают по полосе препятствий каждую неделю. И я не вижу, как мы можем одержать над ними верх.

– Я вижу, – улыбаюсь я. – Мы примем их вызов. Это сделает седьмой домик. – Я показываю на свой домик на карте лагеря.

– Ты уверен? – сомневается Конни.

– Уверен.

– Ну хорошо, – произносит она. – Значит, мы все с вами решили. И теперь нам нужны хорошие слоганы… и еще, я хотела было сказать, хорошие костюмы, но они у вас уже есть. – Она смотрит на комбинезоны, мой все еще аккуратно сложен и перевязан лентой.

– А вы хотите такой? – обращается к ней Чэрити. – Я могу сшить. У вас рост шесть футов и два и три четверти дюйма?

– У… меня? Да. Но нет нужды шить мне комбинезон. Сосредоточься на костюмах для капитанов. Я же просто ваш руководитель. А теперь вам пора ужинать. Завтра мы поработаем над рифмованными приветствиями.

Мы покидаем домик и направляемся в столовую, Паз идет рядом со мной.

– Эй, можно я спрошу тебя кое о чем?

– Конечно.

– Это касается Эшли.

– О’кей.

– Ну, я знаю, что она деми, но… мы же так много с ней общаемся. Я считаю, она действительно хорошая и действительно сексуальная, но она не понимает, какое у меня сложилось о ней мнение, и это нормально. Но значит ли это, что я ее вообще не интересую, или просто мы с ней еще недостаточно близки?

– О. – Ответить на ее вопрос об Эшли труднее, чем на вопрос Брэда о Джордже. – Если честно, то я не знаю. Я же не деми. И по этому поводу мне известно лишь то, что она сама мне объяснила.

– И что же она тебе объяснила?

– Это было несколько лет тому назад, но, помню, она сказала, что те, кто не деми, могут, скажем, пойти в кино, увидеть на экране кинозвезду, запасть на нее и захотеть сблизиться с ней. Но это не для нее. Она не чувствуют чего-либо по отношению к тем, с кем незнакома. Она понимает, что это «всего лишь персонаж фильма». Ей для того, чтобы запасть на человека, нужно хорошо знать его.

Паз вздыхает:

– Значит, ты действительно не в курсе.

– Да ты сама ее спроси, – советую я. – Скажи, что она тебе нравится и ты надеешься, что это взаимно, но если это не так, то ты не собираешься все лето тосковать по кому-то, кто не испытывает к тебе ни малейшего интереса. И она поймет тебя, поверь мне.

– Но это же так неудобно.

– Ага.

– А ты можешь задать ей этот вопрос вместо меня?

– Нет, – быстро отвечаю я. – То есть, конечно, могу, но я ничего не отвечу тебе, если она не даст на это согласия, и тогда все равно получится, что я вроде как передаю записки на уроке в школе, верно? Просто спроси ее.

– Ага, – снова вздыхает она. – О’кей.

Мы входим в столовую, я вижу, что Хадсон уже там, спешу занять место рядом с ним и только потом накладываю себе на тарелку куриные наггетсы.

– Знаешь, я немного нервничаю из-за того, о чем мы договорились, – тихо говорит он, оглядываясь по сторонам.

– Не надо нервничать. Все будет смешно и глупо. Мы с тобой все отрепетируем.

– Ага, если это в порядке вещей. Я не хочу также, чтобы кто-то подумал, будто это настоящая ссора. Не хочу, чтобы считали, что я злюсь на тебя, малыш.

Мое сердце тает, и я провожу ладонью по его руке. Он не хочет, чтобы кто-то вообразил, будто мы ссоримся по-настоящему! Это очаровательно. Мне очень, очень везет.

– Ну, если кто-то решит, что все это всерьез, то для него станет большой неожиданностью выход в этот момент других капитанов.

– Ага. Так значит, ты спокойно воспринял то, что мы с тобой оказались в соперничающих командах?