Лагерь

Первый прогон проходит по-настоящему хорошо. Это лучший спектакль из всех, поставленных Марком, что я видел. Он веселый, и смешной, и яркий, и преисполнен подлинной любви, что блестяще накладывается на исходный материал – а это один из лучших мюзиклов всех времен. Но Марк поставил нечто свое. Нет, наше общее. Все прекрасно поработали. Нескольких выходов недостает, смена костюмов иногда не удается, но в спектакле нет ничего такого, что нельзя было бы доработать. После обеда Марк делает свои замечания, мы еще раз смотрим некоторые сцены, а потом он отпускает нас плавать.

Когда я вхожу в бассейн, Брэд уже там и сверлит меня взглядом.

– Я не пожертвую возможностью слопать ночью эту волосатую задницу ради того, чтобы ты не чувствовал себя неудобно, оказавшись в одной палатке с Хадсоном, – запальчиво выдает он.

– Привет. Ты вылил на меня столько информации сразу.

– Хватит, Рэнди. Скажи Джорджу, что он не должен ничего менять.

Я знаю, он прав.

– А Хадсон нашел кого-нибудь, с кем может поменяться?

Брэд закатывает глаза и качает головой.

– Ты такой… Тебе действительно надо поговорить с ним. Просто… не меняйся палатками. Я и в самом деле хочу…

– Ты уже все объяснил мне.

– Эй, только вот не надо кинкшейминга.

– Ты прав. Я буду… жить в одной палатке с Хадсоном. И надеюсь, вы с Джорджем как следует развлечетесь.

– Да уж. Он абсолютно в моем вкусе, и я не могу дождаться, когда мои ноги окажутся в воздухе, а он тем временем будет трахать…

– Тебе так хочется поделиться этим, да?

– Прости. Я просто с нетерпением жду этого.

Я смеюсь:

– Все это хорошо, но Джордж мне как брат.

– О. Ага. Прости. Спасибо, что не дергаешься из-за моего отношения к Джорджу. И просто… послушай, Хадсон тоже расстроен. Он неплохой парень. И ты основательно заморочил ему голову, взбаламутил его видение мира. Но… думаю, он нуждался в этом. А сейчас он растерян, а ты оставил его и… – Он прислоняется к стенке бассейна рядом со мной.

– Я не собираюсь помогать ему. Он не хочет этого от меня.

– Ты уверен?

– Он сказал одну вещь…

– Знаю. И я сказал ему, что он поступил нехорошо, хотя он сам уже понимает это. И он хочет извиниться. Правда, хочет. И ты должен позволить ему сделать это.

– Почему?

– Потому что у тебя тоже рыльце в пуху, Дал. Вы оба напортачили.

Скрещиваю руки на груди. Может, он и прав. Но я делал то, что делал, ради любви. Хадсон же не имеет права сказать так о себе.

– И что хорошего можно ждать от такого разговора?

– А какой от него может быть вред?

– Какой от чего вред? – Джордж плюхается в воду рядом с Брэдом.

– По всей видимости, вред будет нанесен заду Брэда из-за того, что ты его трахнешь…

– Эй, – перебивает меня Брэд. – Хватит. Ты сам только что сказал, что я не должен так говорить о нем, потому что он тебе как брат родной.

– Да, не должен. Но я все равно буду дразнить тебя. Знаешь, Джордж, он уже составил расписание на две ночи похода. У вас будут двадцать три минуты в позе шесть-девять…

Брэд обдает меня водой, я смеюсь и плыву прочь он них. Они гонятся за мной, по-прежнему брызгаясь, пока мне на помощь не приходит Эшли, и тогда в бассейне разворачиваются широкомасштабные боевые действия – мы все отчаянно окатываем друг друга водой, пока спасатель не дует в свисток.

– Значит, я не должен меняться с тобой? – спрашивает Джордж, когда мы усаживаемся на край бассейна.

– Нет. У меня все будет хорошо. Тебе следует… познакомиться с планами Брэда.

– Да, я намереваюсь сделать это. А как ты думаешь, чем займетесь вы с Хадсоном?

– Не знаю. Может, попробуем поговорить. Может, просто поссоримся. Может, будем молча лежать и спать. Или в самый последний момент все же обменяемся с кем-то. Но это не конец света, и я не должен лишать вас обоюдного удовольствия ради собственного удобства.

– Спасибо, дорогой. Ты же знаешь, я бы поменялся, если бы это было необходимо.

– Знаю. Спасибо.

Джордж прыгает обратно в бассейн, и я смотрю, как они с Брэдом ныряют, чтобы украдкой поцеловаться. Еще я вижу Хадсона, он тоже смотрит на них, а затем переводит взгляд на меня. Он пытается улыбнуться, но выглядит каким-то испуганным. Я изучаю свои ногти. Лак, которым я покрасил их для цветовых войн, облупился. Надо нанести новый слой.

Я ныряю в бассейн.

* * *