Лакомый кусочек

– Как хочешь. Но настоящая правда в том, – он взмахнул утюгом, чтобы подчеркнуть особую значимость сказанного, – что меня подменили. Меня в младенчестве подменили на настоящего ребенка родителей, а они так и не узнали об этом мошенничестве, хотя должен сказать, они всегда что-то такое подозревали. – Он прикрыл глаза и слегка улыбнулся. – Они все повторяли, что у меня слишком большие уши; и на самом деле, никакой я не человек, я родился под землей… – Он открыл глаза и вернулся к своему занятию, но его внимание уже улетело куда-то прочь от гладильной доски. Он слишком близко поднес утюг к свободной руке и вскрикнул от боли. – Черт! – Поставил утюг и сунул палец в рот.

Первым побуждением Мэриен было вскочить и поглядеть на обожженный палец, предложить чем-то его намазать, сливочным маслом или пищевой содой, но она одумалась. Вместо этого она продолжала сидеть молча.

Он смотрел на нее выжидающе и даже немного враждебно.

– Ты что же, не пожалеешь меня?

– Не думаю, что тебе это действительно нужно, – ответила она.

– Ты права. Но мне бы понравилось, – печально сообщил он. – И болит ужасно. – Он снова взялся за утюг.

Догладив последнее полотенце и выключив утюг из сети, Дункан заметил:

– Славная была глажка, спасибо за заботу. Но этого явно недостаточно. Надо будет еще что-то придумать для снятия напряжения. Я не фанат глажки, я этим не одержим, и это не вредная привычка, от которой надо избавиться, просто иногда на меня находит. – Он подошел, беззастенчиво плюхнулся рядом с ней на кровать и закурил. – Это последнее наваждение началось позавчера, когда я уронил свою работу в лужу на кухонном полу и мне пришлось ее высушивать и гладить утюгом. Я ее напечатал на машинке, и мне было влом перепечатывать ее заново, потому что, как только я начал бы продираться сквозь эти словесные заросли, мне бы захотелось все переписать. А так все получилось в лучшем виде, текст не размылся, хотя сразу видно, что листы бумаги отглажены утюгом, потому что одну страницу я таки сжег. Но вряд ли на кафедре будут возражать, это же глупо, если они скажут: «Мы не можем принять статью, которая была выглажена утюгом». Ну, в общем, я ее сдал, а потом надо было как-то прийти в себя, проветрить мозги, поэтому я выгладил все чистое, что было в доме. Потом пошел в прачечную и постирал все грязное, вот почему меня занесло на тот дрянной фильмец, надо было убить время, пока белье сушится. Но меня утомило смотреть на их месилово, а это дурной знак, если мне скучно становится даже во время похода в прачечную, что же я буду делать, если мне вообще все наскучит? Я выгладил утром все, что постирал накануне, и убежал из квартиры.

– И потом позвонил мне, – закончила за него Мэриен.

Ее немного покоробило, что он рассказывал про себя, обращаясь к самому себе, как будто ее тут вообще не было.

– Ах да. Тебе. И тогда я позвонил тебе. Ну то есть я позвонил в твою компанию. Я запомнил название и, видимо, попал на коммутатор и описал тебя девушке, которая сняла трубку, сказал, что ты не очень похожа на обычного интервьюера из маркетинговой компании, и она сразу поняла, о ком я. Ты же так и не представилась.

Мэриен даже не подумала, что не назвала ему своего имени. Она-то считала, что он откуда-то знал, как ее зовут.

Сменив тему, она похоже, вогнала его в ступор. Посасывая сигарету, он молча уставился в пол. Молчание ее нервировало.

– А почему тебе нравится гладить? – спросила она. – Ну то есть, помимо того, что это помогает тебе снять напряжение. Почему именно глажка? Почему, например, не боулинг?

Он подтянул тощие ноги вверх и обхватил колени ладонями.

– Глажка – дело простое и приятное. Я запутываюсь в гуще слов, когда сочиняю все эти бесконечные статьи, я сейчас, кстати, пишу очередную: «Садомазохистские мотивы у Троллопа», а глажка – тут надо просто все расправлять, делать плоским… Но, видит бог, это вовсе не потому, что я адепт порядка и аккуратист, но есть в плоских поверхностях какая-то… – Он изменил позу и теперь изучающе разглядывал Мэриен. – А что, если я слегка пройдусь по твоей блузке, пока утюг еще не остыл? Только рукава и воротник. Такое впечатление, что ты забыла их прогладить.

– Ты говоришь о блузке, которая на мне?

– Именно. – Он отпустил свои колени и встал с кровати. – Можешь надеть пока мой халат. Не бойся, я не стану подглядывать.

С этими словами он вынул из стенного шкафа что-то серое, свернул и, передав ей, отвернулся.

Мэриен постояла немного, сжимая в руках серый сверток, не зная, что делать. Если поступить так, как он предложил, то она наверняка почувствует себя неловко и глупо, но если в ответ на его явно безобидное предложение сказать: «Спасибо, не стоит» – получится тем более глупо. И после минутного колебания она расстегнула пуговки на блузке и надела халат. Он был ей сильно велик, рукава свисали ниже кончиков пальцев, а края волочились по полу.

– Я всё.