Лакомый кусочек

Зазвонил телефон. Она не сразу поднялась, чтобы снять трубку. Ей сейчас не хотелось ни с кем разговаривать, и она с усилием оторвалась от рецепта легкого салата из свежих листьев латука и кресс-салата с пикантными травами.

– Мэриен? – послышался голос Леонарда Слэнка. – Это ты?

– Да, привет, Лен! Как дела?

Они уже давно не виделись и даже не перезванивались. Лен был взволнован.

– Ты одна? В смысле, Эйнсли с тобой?

– Нет. Она еще не вернулась с работы. Сказала, что пройдется по магазинам.

Наступила пора рождественских распродаж; правда, она длилась вроде бы уже несколько месяцев: все магазины работали до девяти вечера.

– Я передам, чтобы она тебе перезвонила, как только вернется.

– Нет-нет, не надо! – поспешно возразил он. – Мне надо с тобой поговорить. Я могу заехать?

В тот вечер Питер работал над очередным делом, так что, строго говоря, она была свободна и не смогла сразу придумать какую-то отговорку.

– Ну конечно, Лен!

Значит, Эйнсли ему все рассказала, поняла Мэриен. Идиотка! Ну и зачем, спрашивается, она это сделала?

В последние недели Эйнсли словно летала на крыльях. С самого начала она была уверена, что забеременела, и ее сознание парило над ее телом и внимательно анализировало все его импульсы, как ученый-химик наблюдает за экспериментальной реакцией в пробирке и ждет предсказанный результат. Она проводила на кухне больше времени, чем обычно, пытаясь определить, возникли ли у нее странные вкусовые предпочтения, пробовала массу разных продуктов, желая убедиться, что они разные на вкус, и докладывала Мэриен о своих открытиях: чай, говорила она, кажется теперь горьким, яйца отдают серой. Она заходила к Мэриен и вставала на кровать перед зеркалом – у Мэриен зеркало было большое – и изучала очертания своего живота. Бродя по квартире, она напевала себе под нос – непрерывно, невыносимо; как-то утром Эйнсли, к ее немалой радости, вырвало прямо в кухонную раковину. Наконец-то пришло время посетить гинеколога, и вот вчера она взлетела вверх по ступенькам и с сияющим лицом ворвалась в гостиную, размахивая конвертиком: тест на беременность оказался положительным!

Мэриен ее поздравила, но не столь сурово, как могла бы еще несколько месяцев назад. В то время ей пришлось бы столкнуться с массой сопутствующих проблем, например, где Эйнсли жить: домовладелица, ясное дело, не потерпела бы у себя квартиросъемщицу с растущим животом, – и где ей самой найти новую соседку, но в таком случае, решив покинуть Эйнсли, она бы не мучилась чувством вины, а если бы решила остаться, то, кто знает, смогла бы она справиться со всеми сложностями, которые неизбежно возникли бы у нее при совместной жизни с матерью-одиночкой и ее младенцем. Но теперь это уже была не ее забота, и она могла позволить себе почти искренне порадоваться за Эйнсли. В конце концов, скоро она сама выйдет замуж и съедет.

Ей не понравился звонок Лена потому, что она не хотела встревать в их отношения. Судя по его интонации, Эйнсли, вероятно, что-то ему сболтнула, но из их короткого разговора она так и не поняла, что именно ему известно. Мэриен приняла решение оставаться в стороне. Она, конечно, выслушает – как-никак уши у нее есть – все, что он ей наговорит (а что он может сказать, он уже сыграл свою роль); но помимо этого, что еще она могла сделать? Она была бессильна изменить ситуацию, которая ее и так раздражала: если Лен хотел с кем-то поговорить, то ему бы надо обратиться к Эйнсли. Только она могла ответить на любые его вопросы.

Мэриен съела еще ложку арахисового масла, причем ей было неприятно ощущать, как ореховая масса липнет к нёбу, и чтобы как-то убить время, перешла в раздел моллюсков и внимательно прочитала советы по разделке креветок (кто, недоумевала она, сегодня покупает живых креветок), а потом рецепт приготовления черепашьего супа – в последнее время ее заинтересовали черепахи, хотя она толком еще не поняла, чем именно. Надо было держать живую черепаху в картонной коробке неделю, ухаживать за ней и кормить гамбургерами, чтобы вывести из черепашьего организма всякую нечисть. А потом, когда черепаха уже начнет привыкать к тебе и доверять и, может быть, уже будет ползать за тобой по кухне, как сонный преданный спаниель, тебе надо будет положить ее в кастрюлю с холодной водой (там черепаха, само собой, будет радостно плавать и нырять), после чего поставить кастрюлю на плиту и медленно довести до кипения. Описанная процедура заставила ее вспомнить о судьбе первых христиан-мучеников. Какие же жестокости творятся на кухнях по всей стране во имя приготовления пищи! Но единственной альтернативой в данном случае оказывались разрубленные на куски, расфасованные и упакованные в целлофан, пластик и картон суррогаты. Это замена животной пищи или ее маскировка? Во всяком случае, если тут имело место убийство, оно искусно совершалось неизвестно кем и заранее.