Лампа для джинна

– Конечно, веришь. Сколько вокруг электроники! А эти уличные камеры? Помнишь ту камеру на Светлой? Я совместил снимок из ее архива с фотографией цепочки твоей матери. В онлайн-фотошопе. Удобная штука. А кошелек? Твой отец его заказал в Интернете. Фотографий этой модели пруд пруди. А твоя фоточка с медведем? Она оцифрована, лежит у твоего папки в архиве. Спросишь про карточки? А это все из его онлайн-банка. Видишь, как все просто? Пока я не забрался тебе в голову, следить за тобой было ничуть не сложнее. Вайфай, мобильный Интернет, GPS, гироскоп… Твой телефон выдавал тебя на раз-два: где ты находишься, стоишь или идешь, какой у тебя сердечный ритм… Ты ведь не отключила эту чудесную функцию в своем старом мобильнике? Ну и молодец. Я знал, когда ты трясешься от страха. Знал, сколько мне тебя еще добивать. А потом, уже в поезде, когда я оказался у тебя в голове, телефон стал неважен. Зеленые фонари для тебя погасли. Ты увидела мой мир своими глазами, без всяких дурацких огонечков. А все из-за меня. Из-за моего соседства.

– Да что за фонари такие?.. – прошептала Вовка.

– А ты ведь уже догадалась, правда?

– Наверное… Они показывают призраков.

– Неточно, но все же верно. Потусторонний мир ведь так близко к реальному… Нужно только присмотреться. Все эти сквозняки, шумы, шепотки – кто их только ни слышит?

Вовка вдруг вспомнила, как разбирала вещи бабушки, как представила ее рядом, как ощутила этот самый сквозняк… Что, если она и вправду наблюдала за Вовкой? А эти цветные голоса в полусне? Это тоже голоса духов?

– Призраки рядом, но увидеть их может не каждый, – продолжал брат. – Конечно, дело не только в зеленых лампочках. Они лишь помогают, высвечивают потустороннее для тех, кто уже когда-то к нему прикасался. Видел смерть. Вот ты – видела. Хоть и не помнишь. Для таких, как ты, границы миров истончаются. Ты же видела тени? В особняке, в поезде, даже тут? Сколько же вокруг толпится старых душ… Уже и не понять, кто есть кто. Некоторым по тысяче, по сотне тысяч лет. Они уже позабыли, кем жили на земле… Я по сравнению с ними желторотый юнец. Но я, в отличие от них, кое в чем преуспел. Я подобрался к тебе через виртуальный мир… Долго подбирался, ох и долго! Собирал информацию, читал твои записи, складывал одно с другим, учился… А потом наступил он: тот самый удобный момент. Куда уж лучше последнего детского лета! Столько волнений, столько сомнений! – Джинн сделал паузу, а потом многозначительно добавил: – Для таких, как ты, духи еще ближе. А уж ближе меня, твоего братика, в потустороннем мире для тебя нет.

Слава как будто улыбнулся, и Вовку передернуло. Такая близость к мертвецу ее нисколько не прельщала.

– И скоро я займу твое тело. Как джинн свою лампу. Только вот для джинна его сосуд – тюрьма, а для меня он будет свободой. Я займу свое место в семье. Жаль, что ты девчонка, но это не так уж и важно. Я вернусь в настоящий мир. И первым делом покажу твоим глупым родителям, где раки зимуют. А потом… Потом у меня целый список. Я хочу жить. Хочу то, что мне причитается.

Вовка задрожала было, а потом сморгнула. Что-то здесь не вязалось. В голосе у Славы звучало самодовольство, он не сомневался в собственной победе, но Вовка уже поняла, что кое-что он упустил.

Настоящий мир… Материальный. А те цветные голоса, которые преследовали ее в полудреме… Что он говорили?

…не умеет он материю, не умеет же…

Она чувствовала, как нагрелся в ее кармане жетон.

Брат не умеет. А кое-кто поопытнее – может, и умеет.

Чтобы потянуть время и собраться с мыслями, она спросила:

– Так что же… Все, что я видела, начиная с поезда, неправда?

В затылок ударило смешком.

– Ну как неправда. Конечно, твои друзья остались дома. Никто тебя спасать не побежал. Они бы и хотели, наверное, да не смогли. А дальше я все придумал. Создал их. Частично – на основе их профилей в Интернете, там ведь столько всего! Частично – из твоей головы. Вынул твои представления о том, кто как себя ведет.

Вот почему они казались такими реальными… И Лёлина привычка сматывать наушники в узел, и ее стычки с Федей, и рыцарство Ильи… Это просто ее мысли. Образы из ее головы. Никто ее не целовал: ни Илья, ни Федя. Она бы и хотела, чтобы за ней приударили сразу двое, но в реальности такого, увы, не случалось.

– Значит, я все это время была одна? – спросила Вовка. – Я сама выкинула телефон из машины? Сама за все платила? Но откуда, у меня же деньги кончились!

– Не кончились. Я вернул все на твой счет до остатка. Ты тратилась со своей карточки. Илья за тебя не платил. И да, не Лёля выбросила твой телефон. Ты сама.

Значит, это в ней самой боролись сомнения, сама Вовка была и разумной, скептичной Лёлей, и бесшабашным Федей, и сильным Ильей. Никто ей не помогал.

Так ли она слаба, как кажется Джинну?..

– А Митя? Кто он такой?

– О, это моя осечка. Ты, наверное, заметила, как твоих друзьяшек подглючивало. Долго удерживать иллюзии трудно. Вот и получился Митя. Таким бы я, наверное, стал. Если бы выжил. Отвратное зрелище, правда?

– Значит, не было и головы Журика?