Ландшафты мозга. Об удивительных искаженных картах нашего мозга и о том, как они ведут нас по жизни

Явление, которое заключалось в том, что части мозга могут привлекаться для решения разных, но связанных задач, было названо переиспользованием нейронов[215]. Услышав этот термин, вы можете вообразить, будто мы берем забракованную неиспользованную вещь и находим для нее новое применение, однако это не так. Скорее мы находим дополнительное применение для того, что уже достаточно активно используется. В таком контексте, возможно, точнее было бы говорить об адаптивном соиспользовании нейронов. По сути, это все равно что посадить двух или трех человек за стол, за которым уже успешно работает один. Если у нас ограниченное количество столов, но нет недостатка в рабочей силе, такое уплотнение будет полезным; в таком случае мы извлечем из этого стола больше пользы. Однако есть и обратная сторона: теперь наши три работника конкурируют за пространство и ресурсы. Чем выше производительность одного работающего, тем дольше другие ожидают доступа к инструментам и пространству. Вот почему рабочая память на изображения или слова разрушается, когда мы что-то видим или слышим: у нас просто нет достаточного количества клавиатур и степлеров.

Тот факт, что мысленные образы и восприятие мешают друг другу, позволяет понять, почему люди так сильно различаются по способности создавать мысленные образы[216]. Хотя создание мысленных образов дает несколько очевидных преимуществ, вероятно, за это умение также приходится расплачиваться. Вынуждая восприятие делить рабочее пространство с воображением, люди, создающие мысленные образы, могут в какой-то степени проигрывать в четкости и точности восприятия. В таком случае афантазия не является “дефектом”, как описал ее Гальтон. Скорее это другой способ использования мозга, создающий другие преимущества и недостатки для восприятия, мышления и запоминания. Короче говоря, хотя оппортунистические стратегии, такие как мысленные образы, помогают извлекать из физически ограниченного мозга дополнительные возможности, они все же вступают в конкуренцию и вынуждены довольствоваться компромиссом, что характеризует любые аспекты функционирования карт мозга и отображения информации нейронами.

Благодаря бесстрашным ученым и новым технологиям теперь у нас появилась реальная возможность ответить на вопрос, что же такое мысленные образы. Однако мысленные образы – не единственный продукт разума, который, вообще говоря, мог бы оставаться недоступным для науки. Другой знакомый, но не всегда доступный для научного анализа элемент разума – внимание. Внимание невидимо, неуловимо и с трудом поддается описанию. Однако, как и создание мысленных образов, внимание функционирует благодаря картам мозга, и его можно обнаружить путем сканирования мозга.

Волшебство внимания

Читая эту книгу, вы воспринимаете мои слова и извлекаете из них смысл. Вместо этого вы могли бы делать уйму других дел:

оценивать давление ботинка на большой палец ноги, слушать пение птиц или размышлять над извечным вопросом “Что у нас на ужин?” Возможно, теперь вы перестали читать и занялись чем-то подобным, но если вы это делаете, вы отчасти упускаете мои слова и их смысл. Есть нечто, что отводится либо книге, либо ужину, либо распределено тонким слоем между ними, как недостаточное количество приправы. Это нечто, знакомое нам с детства, и есть внимание. Заинтересованность, неожиданность или угроза плохой отметки заставляют нас уделять внимание какому-то одному предмету, событию или месту, полностью отключая наши ментальные ресурсы от всего остального. И мы делаем это постоянно и с легкостью. Когда речь идет о настройке и переключении этого эфемерного когнитивного ресурса, каждого из нас можно сравнить с дельцом с Уолл-стрит. Но что такое внимание и как наш мозг его создает?

Влиятельный американский психолог XIX века Уильям Джеймс описывал внимание так: “Каждый знает, что такое внимание. Это мысленное обладание в чистой и живой форме каким-то одним из нескольких одновременно возможных предметов или идей. Его суть заключается в локализации, концентрации и осознанности”[217].

Наверное, действительно все знают, что такое внимание. Но давайте представим себе на минуту человека или существо, которое этого не знает. Представьте себе существо с другой планеты, мозг которого регистрирует и обрабатывает сенсорные сигналы из окружающего мира точно и полностью – как некий вариант мультисенсорной видеозаписи всего видимого, слышимого и ощущаемого. Это существо не поймет определение Джеймса. Как разум может чем-то обладать? Как мы можем не замечать предметов или событий прямо у себя перед глазами? И что именно должно концентрироваться? Что локализуется, и где, и как? Природа опыта этого существа настолько далека от нашей, что мы, возможно, признали бы бессмысленными попытки объяснить, что такое внимание.