Лантерн. Наследники

Со слов Шарлотты, история деревни Монреаль на реке Од в определенной степени походила на судьбу Лантерн: древние поселения на удобном холме у реки, затем римские гарнизоны и расцвет в эпоху Средневековья. Правда, в отличие от Лантерн, жители которой хранили верность католической церкви, Монреаль на реке Од стал одним из оплотов катарской ереси. Город упоминается в жизнеописании одного из величайших деятелей католицизма Святого Доминика.

Испанец Доминик де Гузман Гарсес, будущий Святой Доминик, мечтал обращать в христианство язычников-половцев. Однако папа Иннокентий III предпочел направить его в Лангедок, где в начале XIII века католическую веру сильно потеснила катарская ересь.

В то время посланцы Иннокентия III, монахи-цистерианцы, пытались отстаивать превосходство своей доктрины мирно, в открытых дебатах с катарскими проповедниками. Для определения победителя каждого диспута создавалось жюри, состоявшее из представителей обеих сторон.

В отличие от большинства папских легатов Святой Доминик вел аскетичную жизнь. Он проповедовал в холод и в зной, со сбитыми в кровь босыми ногами. Спал на земле и питался водой и хлебом. Один из многочисленных диспутов с его участием был организован в городе Монреаль и продолжался 15 дней. Жюри не сумело определить победителя, зато толпа, привлеченная в город известием о конференции, была безоговорочно на стороне «совершенных», то есть катаров.

Доминик производил сильное впечатление твердостью веры и вдохновляющим красноречием. Тем не менее его миссия в Лангедоке, продолжавшаяся с 1205 года до начала Альбигойского крестового похода в 1209 году, не помогла вернуть паству в лоно католической церкви.

Святой Доминик остался в истории как создатель Доминиканского ордена братьев-проповедников и Святой Инквизиции.

В период Столетней войны Монреалю на реке Од не повезло — он был полностью уничтожен британскими войсками под предводительством Черного Принца. Религиозные войны тоже внесли свой вклад в разорение города. В результате драматических разрушений в Монреале не осталось ни одного жилого дома старше семнадцатого века. В восемнадцатом и девятнадцатом веках город пережил новый расцвет благодаря развитию сельского хозяйства, производству шерсти и черного пороха.

— Единственное сохранившееся средневековое здание — церковь Святого Винсента, — рассказывала Шарлотта. — Во время Альбигойских войн городские укрепления и замок были сильно разрушены, а городская церковь была слишком маленькой, поэтому в конце тринадцатого — начале четырнадцатого веков на руинах крепости построили новую церковь. После этого папа Иоанн XXII, француз по происхождению, учредил в Монреале коллегию священников. Она существовала до самой революции. Поэтому церковь называется коллегиальной.

— Ты очень интересно рассказываешь, Шарлиз! — восхитился Алекс. Он и без того был влюблен, но такой уверенной Шарлотта нравилась ему еще больше.

— Что скажете, молодые люди, заезжаем в Бран? — спросил Эдвард, когда на дорожных указателях стало появляться название этого города. — Времени у нас немного.

— Лучше на обратном пути, — решительно сказала Шарлотта. — Едем в Монреаль.

Неказистое двухэтажное здание находилось в стороне от центра деревни, на обочине автомобильной дороги. Ресторан на первом этаже был полон народу — здесь делали остановку туристы на пути к легендарному замку Монсегюр.

Эдварду пришлось слегка подтолкнуть Шарлотту, чтобы войти. Из-за плеча Алекса девушка осматривала ресторан — покрытые одноразовыми скатертями столы, барную стойку и винные шкафы вдоль стен. Ее губы сжались в горькую линию, в глазах затаилась печаль.

— Бонжур! Вас трое?

Звук этого голоса заставил Шарлотту прижаться лицом к спине Алекса.