Лантерн. Наследники

— Нет! — твердо сказал месье Кассан. — Уж не знаю, за что твоя бабушка его ненавидела, но никчемным мазилой он точно не был. Твой отец был очень талантлив. Жозефина привезла в Тулузу его работы и картины других художников, в том числе Ренуара. Просила меня их продать, потому что очень нуждалась в деньгах. Точнее, твоя бабушка требовала от нее денег.

Мари жадно разглядывала портрет.

— Какие они красивые! — прошептала она. — Жалко, нет подписи. Я бы хотела иметь автограф отца.

— Он не собирался продавать этот рисунок, наверное, поэтому не подписал. Но в твоих руках больше, чем автограф, моя дорогая.

— Вы правы, дядя Жозеф. Я так вам благодарна! — Мари прислонила рамку к стене и отошла на пару шагов. — Вы сказали, мама привезла вам работы отца. Может быть, что-то еще сохранилось?

— Увы. Сразу после гибели Луизы и Жозефины твоя бабушка потребовала у меня деньги за картины, которые привезла твоя мама. Мне пришлось выплатить ей всю сумму вперед, а картины я потом постепенно продал. Оставил себе только один эскиз Ренуара.

Мари снова присела на стул.

— Расскажите, что случилось с мамой, дядя Жозеф, — попросила она. — Бабушка говорила, она погибла по собственной глупости, но теперь я не знаю, что думать. Может, это очередная ложь?

— Вместе с твоей мамой погибла моя дорогая Луиза. — В глазах Месье Кассана блеснули слезы. — Прошло почти двадцать лет, а боль не утихла. Не хочу вспоминать…

Алексу было отчаянно жаль их всех, даже мадам Матильду, не знавшую сострадания и любви. Он не мог ни помочь, ни утешить и не понимал свою роль в этом сне. Неужели он здесь только затем, чтоб узнать, чем все закончилось?

Мари умоляюще сложила руки.

— Пожалуйста, дядя Жозеф! Ведь это наша общая боль! От бабушки я не слышала о родителях ни одного доброго слова. Вы единственный, кто может о них рассказать.

— Прости, моя дорогая! Твои родители заслужили добрую память, и ты имеешь право на правду.

Месье Кассан на секунду приложил ладони к глазам и глубоко вздохнул.

— Запомни главное — твои родители очень любили друг друга. Они пережили страшные времена в Париже во время войны. От голода и холода у Николя открылась чахотка, вот почему они приехали в Лантерн к твоей бабушке. Надеялись, что солнце Лангедока его исцелит. Он и здесь продолжал писать, но картины не продавались.

— Вы сказали, что отец был хорошим художником. Почему его работы не покупали?! — с обидой спросила Мари. — Ведь вам удалось их потом продать!

— На то, чтобы распродать картины твоего отца, у меня ушли годы, моя дорогая. Неизвестным художникам приходилось трудно даже в Париже, а в Лантерн тем более сложно найти ценителей живописи. Твоя мама рассчитывала выручить деньги за работы знаменитых художников, которым когда-то позировала, и вместе с ними выставить холсты Николя. Надеялась, что в Тулузе найдутся ценители. Сосед привез ее вместе с картинами к нам домой. Уже на следующий день вода в реке начала подниматься, но никто в городе не подозревал, что нас ждет. Наш дом находился далеко от берега, на высоком месте, и мы были слишком беспечны. Увы! Наутро Луиза повезла Жозефину прогуляться по городу, а я остался дома. Моя добрая жена хотела развлечь кузину, ведь после возвращения из Парижа твоя мама ни разу не покидала Лантерн.

Месье Кассан опустил голову.

— Больше я их не видел, — глухо произнес он. — Люди, которым удалось спастись, рассказывали, что чудовищная волна снесла затор из бревен и мусора, который скопился у опор Нового моста, и уничтожила все на своем пути. Рушились дома, люди падали в воду, лодки неслись с бешеной скоростью и разбивали причалы… В волнах Гаронны они и погибли — твоя мама и моя дорогая Луиза. Их тела не нашли, они остались погребенными где-то под слоем песка и речного ила.

23 июня 1875 года в Тулузе случилось наводнение, какого город еще не знал. Выше по течению Гаронны шли проливные дожди. В дополнение, из-за жаркого южного ветра в Пиренеях стремительно таял снег. Уровень воды в реке Гаронне поднялся на рекордные 10 метров.

В городе не было дамбы, которая могла бы сдержать поток воды. Стихия унесла жизни 209 человек, более 1200 домов было разрушено. Река снесла все городские мосты, устоял только один — Новый мост.