Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни

В течение своей полной опасностей жизни Генрих Наваррский несколько раз переходил из протестантской веры в католическую и обратно – в первый раз ради безопасности, затем по велению сердца, а, в основном, ради политической конъюнктуры. Во время его очередного «протестантского» периода, в 1585 году папа Сикст V объявил Генриха еретиком и предал анафеме. Реальной целью того отлучения от церкви была попытка католической оппозиции лишить Наваррца прав на французский престол и предотвратить наметившееся сближение между ним и королем Генрихом III.

Отлучение от церкви было действенным оружием в политической борьбе той религиозной эпохи. Во время «войны трех Генрихов», в которой сражались между собой армии Генриха III Валуа, Генриха Наваррского Бурбона и Генриха де Гиза, был предан анафеме даже король Франции. Вынужденный оставить Париж и не найдя другого способа остановить Гизов, Генрих III организовал в 1588 году вероломное убийство Генриха де Гиза и его брата Людовика, за что был проклят Папой Римским. Потрясенный отлучением короля, монах-доминиканец Жак Клеман на глазах у охраны заколол Генриха III. Короля похоронили в Компьене, где его тело оставалось в первые годы после окончания войны.

Наваррцу, ставшему королем Генрихом IV, было предсказано, что он окажется в усыпальнице французских королей вскоре после Генриха III. К несчастью, пророчество сбылось – в 1610 году, через несколько недель после перезахоронения останков Генриха III в базилике Сен-Дени король Генрих IV был убит религиозным фанатиком, как и его предшественник.

Жак из Каора перекрестился. В его картине мира отлучение от церкви было равно физической смерти.

– Господин епископ говорил, что Мария погубила свою бессмертную душу. Что Господь покарал ее преждевременной кончиной, и теперь она горит в геенне огненной. А еще он говорил, что Мария прижила от еретика ребенка, девочку.

Парень замолчал, переводя дух. Все присутствующие невольно посмотрели на Генриетту, которая успела заснуть на руках у короля.

– Дальше! – потребовал Никита.

– Господин епископ говорил, что невинная душа ребенка тоже отправится прямиком в ад, если не вырвать ее из сатанинских лап и не очистить от скверны. Но девочку где-то спрятали. И господин епископ не один раз повторял, что многое бы отдал за то, чтобы ее отыскать.

– Почему ты пришел именно в этот дом? Что собирался украсть?

Никита из последних сил сдерживал желание ударить ублюдка. Ему было страшно представить, что могли означать слова «очистить от скверны» в устах религиозного безумца.

– Мой младший братишка работает у каорского купца. Они как раз сегодня приезжали за зерном. Братишка разговорился как-то со здешним парнем. Тот поделился по секрету, что дочка у его хозяев появилась как будто бы из ниоткуда. И не похожа она совсем на своих родителей.

Жак из Каора перевел взгляд с темноволосой Генриетты на белокурую Анну.

– Братишка рассказал мне про это. А я решил все разведать, вдруг это та самая девчонка, которую разыскивает господин епископ. Если бы я добыл доказательства, что это именно она, он не обошел бы меня своей милостью. Я спрятался в спальне хозяйки, когда все пошли вниз, хотел поискать какие-нибудь бумаги или еще что-то важное.

Арно Лакомб скрипнул зубами и снова ударил Жака ногой. Теперь уже всерьез, в живот, с размаху. Тот охнул, закашлялся и тихонько заскулил от страха.

– Зачем ты взял его в дом? – сурово спросил Никита разъяренного Лакомба. – Тебе следовало быть осторожнее!