Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни

На самом деле ему было совершенно безразлично, в каком направлении двигалась машина. Его главная цель сидела справа от него. И путь к ней исчислялся не в километрах.

– Мы едем в Каркассон, как ты и хотел с самого начала. Но по дороге сделаем небольшой крюк. Свернем уже после Тулузы. Ты был когда-нибудь на водохранилище Сен-Фереоль?

– Нет, не был. Но, если ты считаешь, что туда надо заехать, я уверен, что оно того стоит.

Ее карие глаза засияли.

– О, да! Это очень красивое место! Водохранилище появилось при строительстве Южного канала.

Изабель вопросительно взглянула на Никиту.

Он кивнул, давая понять, что понимает, о чем идет речь. Тогда она продолжила:

– Теперь там курорт. И место очень красивое. Нам все равно надо где-нибудь поесть, а в Каркассон мы к ланчу не успеем. Предлагаю остановиться ненадолго у Сен-Фереоль, я знаю там неплохой ресторан. Сейчас позвоню, закажу столик.

Тулузу они обогнули по объездной дороге и затем около часа мчались по автостраде. Разглядывать окружающие пейзажи при такой скорости у Никиты возможности не было, но на беглый взгляд они показались ему ничем не примечательными.

Изабель сидела, углубившись в карту. Она достала из сумки клетчатый блокнот и время от времени что-то в него записывала. Никита поглядывал на нее краем глаза, но разговорами не донимал – боялся спугнуть наступившее согласие.

Наконец, девушка аккуратно свернула карту и повернулась к Никите.

– Маршрут на завтра готов. Сегодня мы погуляем по Каркассону, а завтра утром поедем в большое путешествие на весь день. Ты готов?

– Слушаюсь, мой генерал! – отсалютовал Никита.

Он был чрезвычайно доволен собой – перспективы ближайших двух дней выглядели блестяще. И вдруг, почему-то именно в этот момент, полный торжества и предвкушения, в его голове всплыл неуместный вопрос: «Что сейчас делает Оля?» Он даже смутился от этой мысли, как будто кто-то застукал его за неприличным занятием. Изабель заметила неловкость, однако вопросов задавать не стала. Ее вполне устроила улыбка Никиты, которая стерла набежавшую тень.

Ольга между тем пыталась справиться с хаосом. Он был везде – в спальне, на кухне, в прихожей. Само собой – в комнате Алекса. И, главное, в мыслях. Ее страшил перелом, близость которого она остро чувствовала. Однако еще больше ее пугала перспектива оставить все как есть. Страх и неуверенность измотали ее. Не в силах справиться с беспорядком в голове, Ольга начала с того, что точно было в ее власти – принялась за уборку в квартире.

Алекс, видя решительное настроение матери, улизнул на занятия от греха подальше. Однако перед уходом все равно успел получить взбучку за грязный велосипед и разбросанную по комнате одежду.

Она делала привычные дела машинально. Навела порядок на кухне, затем сделал уборку в прихожей и в гостиной. Сунула вещи Алекса в стиральную машину. Тщательно застелила широкую кровать в спальне и вдруг с платьем в руках застыла на пороге гардеробной. Перед ней лежали физические доказательства существования мужа – пиджаки и рубашки, джинсы и футболки. Они остались здесь, а Никита исчез. Чувство потери и одиночества взорвалось внутри такой болью, что Ольга скорчилась, цепляясь за дверь. На нетвердых ногах она вернулась в спальню и рухнула на кровать.

Где-то звонил мобильный. Она не сразу поняла, что это в квартире – звук был еле слышный. «Никита!» – вскинулась она.

Телефон обнаружился под подушкой в ее аккуратно застеленной кровати.

Звонила Лялька.

– Привет, Ляль.

Ольга не смогла скрыть разочарования.

– Оль, надо выпить кофейку! – Лялька звучала непререкаемо. – Поня уже едет в Москву из своей деревни. Встречаемся в кафе на Крымском Валу. Через час.

– Случилось что-то? – Ольга с тоской подумала о необходимости выйти из дома. – Может, вы лучше ко мне приедете? Какая вам разница, где встречаться?

У Ляльки было другое мнение на этот счет.

– Разница большая. Разговор серьезный. Нам нужно место силы, а сейчас это точно не у тебя дома. Собирайся. Если хочешь, я за тобой заеду через полчаса.

– Заезжай.

Спорить было бессмысленно.

Они ходили пить кофе в Центральный дом художника на Крымском Валу еще в студенческие времена. Тогда это было единственное доступное им место, где варили кофе восточным способом – в медных джезвах, на раскаленном песке. Еще там продавали вкусные пирожные и бутерброды, как в театральных буфетах. С тех пор в выставочном зале многое поменялось, но привычка к насиженному месту сохранилась у всех троих.

Лялька с Ольгой приехали первыми. В ожидании подруги Лялька развлекала Ольгу байками из своей беспокойной жизни.

Услышав приближающийся детский визг, она закатила глаза:

– Ну вот и Поня.

Сеня и Тимошка влетели в кафе, отталкивая друг друга, и понеслись прямиком к витрине с пирожными. Следом за ними появилась невозмутимая Поня.

– Привет, девочки!

Она быстро обняла подруг, затем усадила детей за соседний стол и выдала им книжки-раскраски и восковые карандаши.

– Дети! Мы с вами пришли в Дом художника, значит, будем рисовать!

– Пиро-ож-ное! – в один голос ныли Сеня и Тимошка.