Ларин Петр и волшебное зеркало

— Магия! — с огромным презрением повторил Кривошип. — Чтоб они все заржавели! Бабушкины сказки, пустая болтовня, глупейшее суеверие — вот что такое эта хвалёная магия! Этим глупцам просто неловко признать свои ошибки, вот они и напускают туману: магия, колдовство… А на самом деле на Островах есть, наверное, парочка ловких фокусников, которые умело обманывают дурачков вроде тебя, вот и всё. А было, если хочешь знать, так. Много-много веков назад на Материке случилась большая война. Никто уже не помнит, из-за чего она началась и кто одержал победу. Известно только, что после войны земля оказалась заражена невидимой отравой, не имевшей ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Всё было отравлено: земля, вода, воздух, дерево и камень. Тогда те, кто был слаб духом, погрузились на корабли и навеки отреклись от Всеблагих Машин. Они удалились на дикие Острова и поныне ведут там полузвериное первобытное существование. А сильные духом остались, выжили и процветали до тех пор, пока не совершили непростительную глупость, приютив у себя эту самозваную Королеву и её приспешника, именующего себя волшебником. Ха, волшебник! Да он не может даже простенький двухцилиндровый двигатель отремонтировать, а туда же — волшебник! Вообрази себе, однажды я собственными глазами видел, как этот так называемый чародей в панике убежал от обыкновенного робота, крича на весь город, что это демон. Потом-то он, конечно, попривык, но всё равно…

Вернулся Свисток, осторожно протянул Кривошипу чуть было не потерявшуюся пружину и быстренько забрался на прежнее место.

— А почему вы так… эээ… необычно выглядите? — спросил Пётр.

Кривошип провёл сухонькой ладонью по своей блестящей лысине.

— Ну, с тех пор, как закончилась Последняя Война, мы действительно несколько изменились, — признался он. — Наши предки напоминали тех, кого, как мне известно, на Островах называют гномами. Но мы не гномы, мы — Яйцеголовые!

— И тем гордитесь, — добавил Пётр, бросив выразительный взгляд в сторону Свистка. Свисток сделал вид, что не понял намёка.

— Да! — гордо заявил Кривошип. — Мы потеряли волосы, но не утратили величия духа!

— Много тебе пользы от твоего величия, — проворчала от очага Шестерёнка. — Сидишь и целыми днями ковыряешься в этом глупом механизме. Сто раз тебе говорила, что из твоей затеи ничего не получится!

— Молчи, глупая плешивая женщина! — взвизгнул Кривошип. — Ты ничего не понимаешь! Когда я разрешу Великую Проблему, перед которой спасовали самые видные умы прошлого и настоящего, нам позволят вернуться на Материк и выполнят любые наши желания. И я пожелаю!.. — с угрозой выкрикнул он. — Я пожелаю занять место Коленвала, а его пускай отправят сюда вместе с этим глупцом, Жиклёром!

Недовольно бормоча, Шестерёнка подала ему и Петру по жестяной тарелке с мясом. Тарелка обжигала руки. Пётр поставил её на колени, предварительно пересадив Свисток на плечо, и вооружился кинжалом, поскольку столовыми приборами в этом доме, похоже, не пользовались.

Кривошип схватил мясо руками и, обжигаясь, вонзил в него длинные жёлтые зубы. Зубы у него были заострены на концах, и Пётр отвернулся, чтобы не смотреть на них.

— А хороша драконинка! — с набитым ртом прошамкал Кривошип. По его круглому подбородку тёк жир. — Просто объеденье! Ешь, чужеземец, не стесняйся!

Пётр отрезал кусочек драконьего мяса и поймал на себе пристальный взгляд Шестерёнки. Встретившись с ним глазами, старуха сразу засуетилась у очага, подкладывая в него хвороста. Пётр посмотрел на Маргариту, но утомлённая недавним опасным приключением чайка дремала на краю верстака, нахохлившись и втянув голову в плечи.

Пётр положил мясо в рот и попробовал. Оно оказалось неожиданно вкусным и буквально таяло на языке, как мороженое. После первого же кусочка у Петра неожиданно закружилась голова, ему стало тепло и весело, а в ушах начался приятный шум. Однажды, сидя вместе со взрослыми за столом в новогоднюю ночь, Пётр украдкой выпил целый бокал шампанского. Ощущения были очень похожие. Желудок Петра урчал, требуя добавки, но он решил немного повременить: с этим мясом явно было не всё в порядке.

— Почему ты не ешь? — участливо спросила Шестерёнка. — Не нравится?

— Еще как нравится! — с энтузиазмом возразил Пётр. — Просто слишком горячо. Я подожду, пока немного остынет.

— Глупец! — невнятно воскликнул Кривошип, с шумом обгладывая кость. — Дра-конина хороша, пока горячая. Впрочем, это твоё личное дело.

— А что это за Великая Проблема, которую вы пытаетесь разрешить? — спросил Пётр.

Перед тем как приняться за еду, Кривошип отложил своё рукоделье на край стола. Теперь он поспешно накрыл полуразобранный механизм куском какой-то грязной шкуры и со значительным и одновременно хитрым видом поднял кверху указательный палец с длинным кривым ногтем.