Ларин Петр и волшебное зеркало

На море бушевал ужасный шторм. В сером небе носились клочья разорванных ураганом туч, водяные горы вздымались и падали, разбиваясь вдребезги о палубы стальных кораблей; ветвистые молнии с оглушительным треском рвали небо на части, среди огромных волн то и дело возникали ревущие водовороты. За пеленой дождя, то поднимаясь над волнами, то вновь исчезая из вида, смутно виднелся белый треугольник Парусной скалы, при виде которого у Кассиуса Кранка тоскливо защемило сердце: там, впереди, был остров Шустрый, и он не думал отступать и спасаться бегством, укрывшись за заклинанием Невидимости.

Королева неотрывно следила за экранами, хмуря тонкие брови и нетерпеливо покусывая нижнюю губу. Она мало что видела, кроме бушующих вихрей брызг, носившихся в воздухе клочьев пены да капель дождя, стекавших по объективам Всевидящих Очей. Она заметила, что в сплошной стене телевизионных экранов кое-где зияют чёрные провалы: четыре из ста пятидесяти видеокамер перестали передавать изображение. Это могло быть вызвано сотней причин, от обычной поломки до гибели корабля, на котором было установлено Всевидящее Око. Впрочем, Королева не волновалась: потеря четырёх катеров для неё ничего не значила, она возлагала главную надежду на стальное чудовище, которое называла своей яхтой.

На её глазах ещё один железный корабль попал в водоворот. Его мачта наклонилась вперёд, и Королева увидела, как надвигается, бешено крутясь, огромная водяная воронка. Потом водоворот проглотил катер целиком, на экране замелькали стремительно уносящиеся кверху пузыри в серой взбаламученной воде, и изображение погасло.

Её Величество перевела взгляд на соседний экран и невольно отпрянула, увидев огромный камень, вырвавшийся из штормовой круговерти и устремившийся, казалось, прямо ей в лицо. Камень был выпущен из катапульты морских пиявок; экран мигнул и погас, когда обломок скалы разнёс Всевидящее Око вдребезги. Ещё один корабль вспыхнул, как охапка пропитанной нефтью соломы, когда в него угодила молния. Экран заволокло дымом, рыжие языки пламени, извиваясь под проливным дождём, лизнули объектив, изображение на миг залилось ослепительнобелым светом, и экран погас.

— Давайте-давайте! — сквозь зубы процедила Её Величество. — Давайте! Бейтесь, стойте насмерть, совершайте подвиги, невежественное дурачьё! Тратьте ваши жалкие силы! Посмотрим, что вы запоёте, когда увидите, как к вам приближается сама смерть! Моей яхте нипочём ваши штормы и водовороты! Она не боится ваших жалких молний! Она расколет ваш островок на куски и пустит на дно вместе с вами, самонадеянные глупцы!

Они увидели, как один из железных кораблей с разгона врезался в обшитый чёрной медью борт пузатого китобойного судна и прошёл насквозь, как горячий нож сквозь масло. Китобой разлетелся на куски, и Королева коротко, злобно рассмеялась, глядя, как гибнут в свинцовой штормовой воде беспомощные жалкие человечки. Она уже видела эту картину двести лет назад, и сейчас, спустя два столетия, всё повторялось.

Внезапно гигантский водяной вал взметнулся до самого неба и устремился вперёд, один за другим опрокидывая и топя железные корабли морской гвардии. Флот погибал на глазах, но Её Величество лишь презрительно улыбалась: всё это буйство стихии было бессильно против того, что надвигалось на остров Шустрый с запада.

Она немного поиграла кнопками пульта, пытаясь улучшить изображение, но тщетно: на всех экранах по-прежнему металась бушующая серая муть. Яростный ураган смешал серое небо со свинцовыми волнами, накрепко связав их канатами холодного проливного дождя и косматыми прядями серого тумана. В этой круговерти то и дело мелькали то ржавая палуба железного корабля, то рваные паруса пиратской посудины, то носящиеся по волнам в клочьях пены обломки.

Неожиданно за спиной Королевы послышался изумлённый возглас Кассиуса Кранка.

— Ваше Величество! — позвал чернокнижник. — Скорее сюда! Не понимаю, как это вышло, но у меня получилось…