Ларк-Райз

В доме Фредди Эшли царили тишина, покой и безупречная чистота. Стены были недавно побелены, доски стола и пола тщательно выскоблены, на прекрасно отполированной решетке мерцали красные огоньки, потому что печь уже растопили, а половина стола накрыта белоснежной скатертью, на которой лежали доска и скалка. Фредди помогал матери готовить печенье, вырезая с помощью маленькой жестяной формочки из раскатанного теста фигурные заготовки. Мать и сын склонили над доской лица, такие простые и в то же время приятные, и их голоса, приглашавшие Лору войти и сесть у камина, после уличного гвалта казались похожими на голоса ангелов.

Девочка лишь мельком заглянула в другой мир, отличный от того, к которому она привыкла, но эта безмятежная, чистая, прекрасная картина навсегда осталась в ее душе. Лора думала, что дом Фредди, должно быть, чем-то походил на дом в Назарете.

Женщины никогда не возделывали огороды и наделы, даже если уже вырастили детей и располагали свободным временем, ибо существовало строгое разделение труда и земледелие считалось «мужской работой».

Викторианские представления тоже до какой-то степени оказали свое влияние: любой труд вне дома считался неженским. Но даже этот суровый кодекс позволял женщине выращивать садовые цветы, поэтому рядом с большинством коттеджей имелась хотя бы узкая полоска цветов вдоль дорожки. Поскольку на семена и рассаду денег не оставалось, приходилось довольствоваться саженцами и черенками, которые давали соседи, а следовательно, разнообразие было невелико; но в Ларк-Райзе сажали все душистые старомодные цветы: весной – обычную и турецкую гвоздику, «девицу в зелени», желтофиоли и незабудки, осенью – мальвы и астры. Еще выращивали кусты лаванды и шиповника, а также полынь, которую иногда называют божьим деревом, но в Ларк-Райзе именовали стариком.

Почти в каждом саду имелся розовый куст, но цветных роз ни у кого не было, только у старой Салли. Остальным приходилось довольствоваться скромной старомодной белой розой с нежно-розовым налетом в сердцевине, известной под названием «девичий румянец». Лора часто задавалась вопросом, кто привез в деревню первый куст, так как было очевидно, что это его черенки передавались из дома в дом.

Помимо цветника, женщины обихаживали уголок с пряными травами, где выращивали тимьян, петрушку и шалфей для готовки, розмарин для сдабривания домашнего лярда, лаванду для ароматизации праздничной одежды, а также мяту, белокудренник, ромашку, пижму, мелиссу и руту для лекарственных снадобий. Тут часто заваривали ромашковый чай, который применяли и от простуды, и для успокоения нервов, и как общеукрепляющее средство. Большой кувшин этого напитка всегда готовили и держали под рукой для оправления после родов. Белокудренник с медом применяли для лечения боли в горле и простуды. Мятный чай считался скорее роскошью, чем лекарством; его заваривали по особым случаям и пили из бокалов для вина; а болотную мяту женщины употребляли в интимных целях, хотя, судя по всему, она не слишком помогала.

Наряду с садовыми травами, которые широко применяются до сих пор, некоторые пожилые женщины использовали дикорастущие травы, которые в определенное время года собирали и высушивали. Однако травничество постепенно умирало; большинство людей полагались на садовые растения. Исключение составлял тысячелистник; его по-прежнему собирали в больших количествах и галлонами варили из него особое «пиво». Этот напиток брали с собой на работу в бутылках для чая мужчины, его ставили в кладовой, чтобы мать и дети могли в любое время утолить им жажду. Лучший тысячелистник рос рядом с большаком и в сухую погоду настолько пропитывался белой пылью, что «пиво» имело молочный оттенок. Если дети замечали это, им говорили:

– Нам всем нужно съесть толику пыли, прежде чем мы умрем, а c пивом она запросто проскочит.

Дети из «крайнего дома» частенько задавались вопросом, как они вообще получат свою толику пыли, если их мама столь привередлива. Такие продукты, как латук и водяной кресс, она промывала в трех водах, вместо того чтобы окунать и встряхивать их, чего, по мнению всех прочих, было вполне достаточно. Водяной кресс пришлось промывать после истории о человеке, который проглотил головастика, который у него желудке вырос во взрослую лягушку. Это растение можно было собирать в изобилии, и весной его ели в больших количествах, пока оно не становилось жестким и не надоедало. Возможно, деревенские жители во многом были обязаны своим крепким здоровьем подобной пище.